Другие вопросы вертятся у меня в голове. Как Пол узнал, где меня найти сегодня? Он не мог, и я чертовски надеюсь, что он не догадается, почему я был в том торговом центре. Но на случай, если он знает, Гаване нужно залечь на дно со мной, пока это дерьмо не уляжется.
Но если она изменила свое мнение обо мне, а она должна была, как я смогу держать свои руки подальше от нее?
Ругаясь себе под нос, я набираю номер сына. Также беспокоюсь о нем. Он провел слишком много времени со мной и своими дядьями. Он становится таким же, как мы.
Итан сразу же берет трубку.
– Папа, ты в порядке?
– В порядке. За мной охотятся. Тебе нужно беспокоиться о своей собственной шкуре.
– Я уже принимаю меры предосторожности, обещаю.
– Хорошо. А теперь о чем, черт возьми, ты думал, отдавая меня Гаване? Ты подверг ее опасности, и ты это знаешь.
– Это был просчитанный риск. Вот почему я дал вам двоим уединенное место. У тебя есть неразрешенное дерьмо, и ты принимаешь чертовски опрометчивые решения с тех пор, как прогнал ее. Исправь это.
Мне следовало бы отругать Итана за его язык и за то, что лишил меня выбора. Но он учился у меня, и не ошибается. Черт возьми, может, он даже оказал мне услугу, за исключением…
– Сынок, ты знаешь, что для меня есть только один способ исправить это, и это причинит тебе боль.
Не то, чтобы это помешало мне заявить права на Гавану, если она все еще чувствует ко мне то же, что и в то утро, когда я поцеловал ее.
– Нет, – уверяет Итан. – Я не влюблен в нее. Меня это больше не интересует.
Действительно? Я вздыхаю.
– Не могу сказать то же самое.
Он смеется.
– Я знал, что ты испытываешь чувства к Гаване. Это взаимно. Иди за ней. Ты заслуживаешь счастья после того, как мама поимела тебя сотней разных способов. Она давила на тебя с шестнадцати лет. Если Гавана делает тебя счастливым, меня это устраивает.
Черт, когда мой ребенок превратился из неуклюжего, дерзкого мальчишки, который хотел обвинить меня во всех чертовых ошибках в его жизни, в проницательного, рационального мужчину, с которым я сейчас разговариваю? Я чуть не задыхаюсь от гордости.
– Спасибо.
– Да пожалуйста. Кроме того, если ты женишься на Гаване, у меня будет самая горячая мачеха на свете.
– Закрой свой рот.
– Почему ты хочешь, чтобы я был менее честным?
– Я хочу, чтобы ты выбросил свои мысли из ее трусиков.
Мне трудно это сказать. Я на девяносто процентов уверен, что когда-то в них было нечто большее, чем его мысли. Черт, он, наверное, лишил ее невинности. Я изо всех сил стараюсь не ревновать. Но знаю своего сына. Он начал регулярно трахаться несколько лет назад, и теперь не живет без этого. Мне все равно, пока он осторожен и не повторит мое фиаско с подростковой беременностью.
Или мне было все равно до Гаваны.
– На самом деле, они принадлежат кое-кому другому, так что мы можем прервать этот разговор? Старшая сестра друга позвала меня в кое-какую… компанию. Она ждет меня через час.
– Ты проведешь ночь с ней?
– Да, и я бы предпочел не появляться весь в твоей крови.
Это наполняет меня облегчением и отрезвляет.
– Конечно. И еще кое-что... Нам здесь понадобятся кое–какие припасы.
– Я так и думал. Я уже начал составлять список, но напиши мне, что еще тебе нужно. Я доставлю всё до завтрашнего полудня. Ты сможешь продержаться до тех пор?
Не знаю, что мы с Гаваной будем есть, но, если мы вместе ляжем в постель, будет ли кому-нибудь из нас не все равно?
– Мы справимся.
Итан смеется.
– Я уверен, что ты придумаешь какой-нибудь способ скоротать время.
Затем он вешает трубку, и я могу свободно сказать Гаване, что у меня на уме. Что у меня на сердце. На что я надеюсь в нашем будущем. Взгляд на часы на стене говорит мне, что у меня еще есть полтора часа до ее дня рождения, чтобы сделать его как можно лучше. Я не собираюсь терять ни минуты.
Глава 4
Гавана
Я провожу инвентаризацию на кухне, осознавая, что нахожусь с Рэнсомом под одной крышей. Мы одни. Мой живот нервно сжимается.
Сделает ли он наконец меня своей... или снова прогонит прочь?
– Мяу.
Шедоу трется об меня, выглядя так, словно ждет, что я решу ее кошачьи проблемы.
– Я бы с удовольствием помогла тебе, но не знаю, как решить свои собственные проблемы.
Меховой шарик снова кружит вокруг моих лодыжек. Я не уверена, почему, ведь она не голодна. Я нашла банку тунца в огромной кладовой, но Шедоу понюхала ее, откусила несколько кусочков и ушла. То же самое с миской воды, которую я поставила рядом.
Когда она вскакивает, бодает головой мою голень и трется об меня, я понимаю. Я почесываю ее за ушами.
Разве мы все не хотим, чтобы кто-то любил нас?
Осмотрев дом сверху донизу, Рэнсом спрятался в другом конце дома, закрыв двери. Приглушенный гул его голоса говорит мне, что он разговаривает по телефону... и он не хочет, чтобы я слышала. После всего, что произошло сегодня, меня это не устраивает. Мне следовало спросить, с кем он разговаривает и почему не позволил мне обратиться за медицинской помощью или в полицию. Но я этого не делаю.
Потому что ты доверяешь Рэнсому или потому что на самом деле не хочешь знать?
Возможно и то и другое.
Я отвлекаю себя от более сложных вопросов, начиная составлять список вещей, которые нам понадобятся, если мы собираемся остаться здесь на несколько дней. Я жую протеиновый батончик, который нашла, и выпиваю бутылку воды, которую достала из кладовки. Не совсем праздничный ужин в честь дня рождения, но это еда. На этом этапе я соглашусь.
Ну, ты не можешь сказать, что твой большой день выдался скучным…
Когда я заканчиваю, размеренные шаги по плитке – мое единственное предупреждение о приближении Рэнсома. Я поворачиваюсь и вижу, что он подкрадывается ближе. Он пристально смотрит на меня.
Я не могу отвести взгляд.
Рэнсом без рубашки, так что невозможно не заметить его испещренную татуировками грудь и выпуклые бицепсы. Но это не то, что делает меня слабовольным. Он альфа–самец в расцвете сил. Грубый. Сильный. Я дрожу. Кожу покалывает. Сердце колотится.
Шедоу убегает прочь, скользя по плитке, пока она не распластывается под диваном в соседней комнате. Бедная малышка. Она боится большого, плохого человека.
Может мне тоже стоило бояться?
Но я не боюсь.
– Гавана?
Он продолжает двигаться ко мне, пока единственное, что нас разделяет, – это несколько футов пустого пространства и вопросы, которые я слишком боюсь задавать.
– Есть миллион вещей, которые я должен сказать тебе, позже. Но давай перейдем к сути дела. Ты знаешь, почему я пришел к тебе сегодня.
– Нет.
Я знаю, что надеюсь услышать, но…
– Сегодня твой день рождения. Тебе теперь восемнадцать.
У меня перехватывает дыхание.
– И ты пришел за мной?
Как и обещал?
– Я предупреждал тебя, что сделаю это, малышка. Ты готова? Я знаю, что ты не рассчитывала на опасность, так что, если это слишком...
– То, что ты делаешь, незаконно?
– Ты действительно хочешь получить ответ на этот вопрос прямо сейчас?
Изменит ли это мое решение?
– Нет. Ты защитишь меня.
Я верю в это до мозга костей. Может, это наивно, и мне следовало испугаться, но это Рэнсом, так что я не боюсь. Кроме того, если бы он был всего лишь закоренелым преступником, стал бы он ждать, чтобы прикоснуться ко мне, пока это не станет законным?
– Защищу ценой своей жизни. Но ты взрослая, так что я позволяю тебе решать, что будет дальше между нами.