– Вы выпустите кого-нибудь из них?
– Возможно. – Тёмный пролетел к дому.
Дверь отворилась, зашелестели крылья, он развернулся, боком вплыл в пропахший старыми вещами и плесенью холл.
Надеется на мою помощь?
На полу темнеют брызги крови, след сапога. Постепенно в ноздри проникает металлический запах. Закрываю глаза. Мне нечего делать в этом доме, в этом мире, в руке тёмного.
На улице тревожно переговариваются люди, голоса то поднимаются, то срываются, стихают. Кажется, людей там много, от самого этого факта устаю, хочется в кровать, в темноту, в которой можно не думать и не осознавать себя. Жажда этой темноты, уединения, забвения переполняет пустоту внутри меня, мешает дышать, выплёскивается сухим стоном:
– Отпусти меня.
– Не могу: на полу могут быть механические или химические ловушки.
Его глупость даже не раздражает, устало поясняю:
– Совсем отпусти.
– Зачем?
Вопрос заставляет открыть глаза и снова видеть темнеющие пятна крови.
– Меня держать тяжело, – зачем-то говорю я и, выдыхая, зажмуриваюсь.
– У меня сейчас повышенная прочность и выносливость мускулатуры, я могу пробежать сто километров и не устать, поднять вес в восемь раз превышающий мой и удерживать продолжительное время. За меня не беспокойся.
«Я и так не беспокоюсь».
Не дождавшись ответа, тёмный едва ощутимо вздыхает и плывёт дальше, с тихим шелестом подстраивая крылья под помещения. Разум цепляется за особенности таких крыльев: они поднимают вверх не взмахами, а отталкиваясь от невидимого поля земли. Всплывают даже нюансы грузоподъёмности: два крыла – на одного человека, четыре – удержат троих, шесть – девятерых. На этом силы разума заканчиваются, он погружается в полудрёму.
Тёмный плавно летит, меняются запахи и интенсивность проникающего сквозь веки света. Уснуть бы, но не получается.
«Уснуть-уснуть, уснуть», – звенит в тяжёлой голове.
Тёмному неймётся:
– Что ты об этом думаешь?
Ничего.
– Лила. – Он меня встряхивает. – Ответь.
Молчу.
Снова встряхивает. Меня переполняет тупым безразличием: он не отстанет, с этим надо смириться. Не смиряться сил нет.
– Лила, мне нужна консультация светлого мага… Лила, покажи, на что ты способна…
Я ни на что не способна.
– Лила, я знаю, простейший анализ такого типа ты сделать можешь.
Когда же он отстанет? Впрочем, если постараться, можно не слышать. Расслабляюсь сильнее прежнего, позволяю туману окутать разум, и голос тёмного смазывается, отступает далеко-далеко, его нет, меня нет, времени нет – пустота, в которой меня покачивает и уносит куда-то…
Чужой голос нарушает идиллию:
– Обнаружили что-нибудь?
– Из светлого храма выпустят мага, – отзывается тёмный. – Не выше шестого уровня.
Похоже, издеваться надо мной он больше не намерен. Может, отпустит? Мощным рывком мы взмываем в небо, покрывало рычит в потоках воздуха, волосы хлещут по лицу. А ведь тёмный мог защитить от ветра, но не стал. В том, как он стискивает меня за талию, чувствуется бешеная ярость.
Тёмный набирает скорость, ветер визжит в ушах, я задыхаюсь, пытаюсь открыть глаза. Холод колючками прошивает кожу, пытаюсь вдохнуть, крикнуть. Успеваю заметить бешеное мельтешение, и вдруг рука размыкается, я лечу в бездну.
Падаю, меня никто не держит…
Глава 2
Вода ударяет в лицо, охватывает мощными тёплыми объятиями, пузыри проносятся мимо, я задерживаю дыхание, глаза открываются: зеленовато-серая толща воды, что-то мелькает внизу.
Тёмный решил меня утопить? Отлично, вдыхаю, вода врывается в рот, жжёт горло – и исчезает. Хватаю её ртом, чувствую языком, но она не проникает в лёгкие. Штучки тёмного? Изощрённое издевательство?
Закрыв глаза, расслабляюсь и позволяю воде утаскивать меня на дно. В лёгких зарождается жжение. Тёмный позволил воде хлынуть в них? Нет: просто заканчивается воздух. Потоки воды разворачивают меня, сдавливают, прижимают спиной к чему-то мягкому и холодному.