Жжение невыносимо, в груди полыхает огонь, судорожно хватаю губами воду – вдохнуть хоть её. Глаза распахиваются: надо мной – серая муть, там высоко – свет. Дрожащий, слабый свет, там воздух, там лёгкие перестанут гореть. Руки и ноги дёргаются, пытаясь толкнуть меня туда, но я сковываю их своей волей. Не позволю. Если не захлебнусь – задохнусь.
И тогда всё закончится.
Сердце бешено стучит.
Будет спокойно.
Биение сердца оглушает, в ушах звенит.
Жжение охватывает тело, накатывают судороги. Дышать… тело хочет дышать, оно снова предаёт меня, хочет бороться.
Кожей ощущаю отдалённый удар, свет меркнет, темнота накрывает меня размытым шестикрылым пятном.
Огонь, внутри горит огонь, горло полыхает, хватаю шею, царапаю, извиваюсь в скользких объятиях ила. Из водного сумрака выплывает мертвенно-бледное лицо тёмного, его глаза – алые, злобно суженные.
Бьюсь о дно, как же больно, как больно внутри, как хочется вдохнуть, но я придавлена водой – неподъёмно. Лицо тёмного так близко, что я задеваю его, ударяю кулаком в бронированную грудь.
«Дай мне вдохнуть, дай вдохнуть воду», – судорожные мысли прорываются сквозь гул сердцебиения.
Хочется кричать. Раскрываю рот, десятки вырвавшихся на свободу пузырьков ударяют ненавистное лицо, и тёмный накрывает мои губы губами, выдыхает. Я делаю обжигающий вдох. Рывком меня уносит вверх. Лёгкие горят, тело ломит. Нас ослепляет солнце, и я дышу, хрипло вдыхаю снова и снова, наполняя пылающую грудь воздухом, дрожа в объятиях тёмного.
Ненавижу, как же я его ненавижу.
Ухватив меня за волосы, он властно заставляет посмотреть в его красные, без зрачков, глаза. С каждой секундой дышать легче, и вместе со жгучей болью уходит ненависть. Обмякаю в бронированной руке, корни натянутых волос горят, удерживая мою поникшую голову от падения на грудь тёмного.
Будто издалека ощущаю, как кожа и покрывало очищаются от воды и ила.
Абсолютная сила Смерти – вот бы нырнуть в неё и раствориться…
Головокружительный рывок – и мы оказываемся над какими-то руинами.
Моргаю. Ещё несколько раз.
Не может быть.
Изворачиваясь в руке тёмного, оглядываюсь по сторонам: вот рядом домики Сорты, с другой стороны нетронутая городская стена и девять пёстрых ворот с мозаиками, за ними яркие поля. Но во дворе трава пожухшая, редкие деревья сморщились. Белоснежное здание посерело, уменьшилось на два этажа, всё в рваных проломах. От прекрасного холла осталось месиво валунов и оплавленных камней.
Снизу кто-то пронзительно заверещал:
– Он! Он вернулся!
Руины покрылись переливающимися плёнками щитов.
Только теперь ощутила, что здесь много тёмной магии. Очень много. А в нескольких местах вокруг огороженной территории светлого храма чернели палатки. Из них выходили жрецы тёмных и смотрели на нас.
На тёмного.
Он практически уничтожил храм Сорты, построенный по проекту Эсина. Сердце резанула боль. Тёмный победил. Я не справилась. Сжалась от нарастающей боли, от ужаса перед ней, перед голосами, которые будут напоминать о моей никчёмности…
Мы медленно опустились возле крыльца. Под ногами тёмного вспыхнул сжигающий свет, но не причинил вреда.
– Это невежливо! – Перехватив меня под живот и зажав под мышкой, тёмный стал подниматься по ступеням, подбойки цокали о серый камень, радужные щиты лопались, металлически шелестели крылья, и, казалось, храм содрогается от его поступи. – Я пришёл по делу, но если меня не выслушают, придётся действовать силой.
Он остановился в холле. Некогда отполированный пол, на котором растянулся послушник, спешивший доложить о явлении Его Темнейшества, испещряли трещины. Посеревший камень крошился, будто пролежал тысячу лет под ветрами и дождями. Это высокоуровневые светлые забрали его энергию жизни, чтобы пополнить запас магии, или тёмные били по храму заклинанием «Смертоносное дыхание времени»? Обе магии так смешались в камнях и воздухе, что невозможно определить наверняка.