— Быстрее! — глухо закричал через плечо тёмный, его лицо было изумительно белым.
Он стегал коня, и смотрел назад. Давая шенкелей, я обернулась, но сзади была лишь непроглядная тьма.
Грань так близко от Самрана? Странно…
И тут меня захлестнул ужас осознания: грань, грань! Светятся не звёзды, а Гранографы!
Я стегнула Резвого.
Глава 7
Небо справа заволакивало чёрным, стремительно гасли звёзды Гранографов. На мгновения из вязкой тишины вырывались то цокот копыт, то шумное дыхание коней. Стайка птиц пронеслась мимо.
Прижавшись к дёргающейся холке, я лупила Резвого, но он уступал коням тёмного в скорости.
Грань надвигалась на тракт, мы неслись по левому ответвлению, ещё левее — кусты и деревья длинного перелеска, не свернуть, не выиграть время. Вертикальный край чёрного полотна отрезал пространство перед нами, отрезал деревья впереди.
«Ну же, немного!» — нам не хватало времени проскочить…
Из тёмного вырвался поток чёрных бабочек, налетел на грань, и у земли край её отогнулся. Вверху она уже отсекла тракт, но внизу, у самых деревьев, зияла медленно закрывающаяся щель. Тёмный с вьючным успевал, я — нет.
Он освободил второго коня и направил в сторону.
«Успеваем», — улыбнулась я.
Дёрнувшись, Резвый ухнул вниз. Сердце обмерло. Я летела. Удар в плечо, бок, ногу, полёт, хруст в руке, удар везде — и темнота. Тишина.
Болело всё, на лодыжку давил Резвый.
Тьма-тьма-тьма. Руку не чувствовала, всё-всё болело, ужас душил, мне нужна помощь, нужно увидеть что со мной, я всей душой потянулась к спрятанному в браслете кристаллу и воззвала к Свету.
Шар холодного слепящего света вспыхнул надо мной, я зажмурилась.
Свет! Слепил сквозь веки.
— Прекрати! — Тёмный больно навалился на меня. Обжёг пощёчиной. — Хватит! Мы уже в грани! В грани!
«Внутри замкнувшейся грани нельзя использовать магию», — вспомнила я.
И отпустила кристалл. Свет погас, но глаза ещё жгло. И у Резвого, кажется, сломаны хребет и левая передняя нога… меня передёрнуло от этого ощущения, пробиравшегося ко мне через соприкосновение с конём.
— Чем ты думала?! — проорал тёмный.
Он давил на руку, которая жутко хрустнула.
— Больно, — выдохнула я. — Отпусти.
Старалась не думать о том, что нас замкнуло в грани, но не могла.
Тёмный выдернул мою лодыжку из-под конского плеча (мне сразу стало легче дышать) и сел рядом:
— Нужно уходить. Быстро. Сможешь?
— Нет.
— Где болит?
— В-везде.
Я в грани! Я в грани! Что делать?! Хлынули слёзы. Рядом хрипел конь. Звуки здесь были совершенно нормальными, но трава не шелестела.
— Так!
Властный голос тёмного заставил широко открыть глаза.
По чёрному беззвёздному небу петляла дорожка из полупрозрачных лун, словно ребёнок проложил её штампами со светящейся краской, не особо заботясь о ровности линии, только о том, чтобы каждый следующий отпечаток перекрывал предыдущий на треть.
На отсёкшей нас стене грани, на конях, тёмном, кустах и траве что-то светилось, точно нас обсыпали фосфоресцирующим порошком.
Тёмный поднялся:
— Ты хоть что-нибудь о том, как вести себя за гранью, знаешь?
Во рту пересохло:
— Я… я никогда не… далеко от Г-гранографов не отъезжала…
— Понятно, — процедил тёмный и огляделся, его светящееся лицо казалось маской.
— Что случилось?
— Конь твой кривоногий споткнулся. — Тёмный присел и пробежался пальцами по ноющей руке, слегка надавил, я вскрикнула.
Отойдя к своему коню, он привесил меч на пояс, вытащил. Глядя на тускло мерцающее лезвие, я мигом забыла о боли и попыталась отползти. Тёмный срезал молодое деревце, отсёк часть ствола и вернул меч в ножны.
«Что с рукой?» — я безуспешно пробовала шевельнуть пальцами.
— Это в зубы, — опускаясь передо мной на колено, тёмный протянул срезанную палку. — Давай.
— Чего?
— Поверь, я знаю, что делаю.
Открыла рот возразить, а он коварно всунул мне эту палку.
— Расслабься, — приказал он, и в голосе была такая сила, что я сразу расслабилась.
Он потянул мою руку, и я, давясь криком, до хруста стиснула палку зубами. Что-то щёлкнуло, и боль отступила, а пальцы зашевелились, и вся рука. Во рту была невыносимая смоляная горечь. Сплюнула палку.
— Спокойно, — тёмный помог сесть, прижал к мерцавшей из-за порошка груди. — Верхом сможешь ехать?
— Думаю, да, — склонила голову на его плечо, постаралась думать о том, как он приятно пахнет, какой он соблазнительный мужчина, как смешно выглядит в светящейся пыли, а не о том, что мы застряли в грани. Я в грани! Снова потекли слёзы. — М-мы… выживем?
— Чем быстрее уйдём отсюда, тем больше шансов спастись.
Тёмный понёс меня к своему серому в яблоках коню. Сердце переполнила щемящая благодарность за то, что не упрекнул в применении магии, из-за чего наше пребывание за гранью стало в разы опаснее.
Точнее, моё — тёмный-то после замыкания контура вроде не колдовал… Извернулась, заглядывая в его сияющее строгое лицо.
— Что? — Он всунул мою ногу в стремя, я охнуть не успела, как оказалась в седле. Тёмный заковыристо свистнул.
— Ты… — выдохнула я и облизнула пересохшие губы.
— Что? — он отступил к кустам.
Вдали послышался цокот копыт. Сглотнула, разглядывая топтавшегося в светящемся кустарнике тёмного.
Он замедлил грань.
Ни в жизнь не поверю, что он посвящённый только третьего уровня: я — пятого, и так не могу. Даже не потому, что не утруждалась освоением сложных трансформаций магического потока, а просто сил не хватит.
— Почему ты так на меня смотришь? — Тёмный удостоил меня вопросительным взглядом.
Я отвела взгляд на Резвого, лежавшего в стороне светящейся тушей (мда, долг растёт… побольше бы на моём пути встречалось всяких Нья). Подбежал вьючный конь, ткнулся в плечо тёмного, и тот принялся стремительно освобождать его от тюков.
Даже изо всех сил сосредоточившись на тёмном, я совсем не ощутила ни малейшего колебания его эмоций, и от этого чувствовала себя слепой.
Вдали что-то защёлкало. Сердце встало. Тёмный забросил поклажу в гущу кустов, одним ударом добил Резвого и сумки с него швырнул к своим. Я растерянно смотрела на мёртвого коня, в груди странно тянуло…
Вскочив в седло, тёмный присвистнул. Оба коня рванулись назад по тракту.
Почти каждый скачок отзывался болью в каком-нибудь ушибе. Сцепив зубы, я следовала за тёмным, старательно вспоминая всё, что знала о пребывании в грани.
И память услужливо, но запоздало, просветлилась.
Грани раскалывали мир ещё до нашей эры, тогда их считали гневом богов весьма обширного пантеона, теперь, в зависимости от принадлежности к тому или иному ордену, — последом тёмной или светлой магии, проклятием изгнанных богов, гневом Сущего.
Известно только три достоверных факта:
Возле Гранографов они не появляются.
С помощью Гранографов в большинстве случаев можно определить, когда и где возникнет грань (но как это делается — секрет ордена Противостоящих).
Существа из грани убивали оказавшихся внутри магов, если те имели глупость выдать свои способности.
Всё остальное варьировалось: грани могли накрыть огромное пространство или маленькое, на минуту или несколько часов, всё внутри могло остаться прежним, а могло исказиться, существа грани, однозначного описания которых нет, на некоторых людей нападали, а некоторых будто не замечали. И порой исчезнувшие в одной грани вдруг выходили в другой.
Сквозь цокот копыт послышалось жуткое пощёлкивание, вдалеке кто-то отчаянно взвыл.
«Ну зачем, зачем призвала свет?» — я стиснула поводья.
Тёмный скакал впереди, воздух почти полностью стряхнул с него светящуюся пыль. Снова что-то защёлкало.
Обернулась и оторопела: за мной тянулся шлейф фосфоресцирующей пыли, она вылетала из меня и оседала на траву яркой полосой.