— Ничуть: бойню объявили доказательством силы богов и их ненависти к недостойным, особенно к магам. Проповедники достойных до сих пор обращаются к этому случаю как к доказательству греховности любого волшебства. Страх — очень мощное оружие. Этот случай усилил ужас перед гранями, а когда достойные объявили, что единственный шанс навсегда от них избавиться — уничтожить недостойных, к ним потянулись отчаявшиеся люди, в основном из тех, кто не мог себе позволить жить в городах. Ну и те, кому надоело платить Противостоящим за защиту.
— И как они предлагают осуществить спасение?
— Погрузить мир в грань.
— А? — споткнулась. — Это возможно?
— Теоретически — если уничтожить все Гранографы, существует вероятность, что грань сможет одновременно накрыть весь мир.
— И эти сумасшедшие пытались уничтожить Гранографы?
— До сих пор пытаются, поэтому их приверженцев сразу изолируют, об этом даже говорить запрещено, Крас убран с официальных карт, но верования просачиваются через границы с Сейварилом, больше известном как Проклятое королевство.
О, вот Проклятом королевстве слышала: оно стеной отгорожено, из нашего храма несколько магов отправляли на её охрану.
— А что эти люди делают здесь? Ну эти, — махнула назад, — у которых денег нет.
— Конкретно эти — прячутся.
— И они… Они хотят уничтожить Гранографы?
— Наверное. Не знаю: приверженность той или иной религии не всегда обусловлена верой, иногда причиной оказывается выгода. Насколько понял, посадили их за проповеди.
— И ты оставишь их вот так? Нужно их обезвредить.
— Куда интереснее узнать, кто помогает им прятаться. Я поставил несколько меток, в ближайшем храме попрошу за ними последить.
— А им кто-то помогает?
— У них нет денег, они беглые, но вещи в сундуках качественные, есть книги. В погребе свежие куриные яйца, сыр, хлеб, пирожки. Шкуры есть, но ни силков, ни капканов, а оружие в схроне — мечи. И арбалеты бронебойные — такими удобнее щит мага пробить, чем охотиться. За ними определённо стоит последить…
По спине побежали мурашки, обернулась: лес как лес, назад пути не видно. Облизнула пересохшие губы и обхватила себя руками:
— То есть ты меня использовал для отвлечения преступников, пока их обыскивал? — почти сразу пришлось вновь раздвигать ветки.
— Да, вот для этого ты подходишь просто идеально… Хоть для чего-то.
Между деревьями просветлело, я прибавила шаг, выискивая дерзкий ответ.
На прогалине Тёмный обнимал морду Ветра, почёсывал его за ушами, перебирал гриву и чуть не целовал:
— Хороший мой, сделай одолжение, повози ещё немного эту глупую женщину.
— Эй, я не глупая. И хватит называть меня женщиной.
— Называть девушкой женщину, у которой было более ста любовников, у меня язык не поворачивается. И какая ты не глупая, если коня моего загнала. — Тёмный поцеловал Ветра в лоб. — Я чуть второго не загнал, тебя догоняя.
Серый конь подёргивал ушами, хвостом и смотрел на товарища с завистью.
— Я думала, ты меня бросил, — вновь сложила руки на груди.
— О, ну не надо быть гением тактики, чтобы сообразить: бросаться наперерез чудовищам — не лучшая идея, а вот убирать их по одному с хвоста — оптимальный вариант.
— В следующий раз учту.
— Чур тебя, чур, — отмахнулся тёмный и, обнимая Ветра, почесал его под подбородком. — Так, сейчас надо быстро вернуться за вещами, пока их не спёрли, поэтому я еду на Скорбном, а ты, так и быть — на Ветре. Медленно и осторожно. Дашь шенкелей — ноги оторву.
Моргнула. Конечно, это был тёмный, и он уже показал свой дурной нрав, но…
— Ты правда ценишь его больше меня?
— Это даже не обсуждается. — Тёмный отстегнул удила, помедлив, и поводья тоже снял. — Садись. Он будет ехать за мной, даже когда потеряет из виду.
— А если откажусь? — спросила из чистого любопытства.
— Пешком пойдёшь. Я и так делаю тебе огромное одолжение, разрешая снова сесть на него.
— Вредина, — буркнула я.
Тёмный поглаживал Ветра, пока я не села в седло, потом что-то шепнул, вскочил на Скорбного и рванулся прочь.
Ветер медленно зашагал следом.
Глава 11
Час спустя мы выехали на пустынный тракт, и Ветер пошёл чуть быстрее. В одном месте каменное полотно было залито кровью, рядом валялось погрызенное седло… кому-то этой ночью не повезло. По спине побежали мурашки. Я старалась не думать о том, что случилось, точнее, могло случиться со мной… Но стоило прикрыть глаза, видела то несущуюся на меня пасть, то когтистую лапу. Когда тёмный скакал со мной в руке, я раз десять чуть не оказалась в зубах, но едва осознавала это. Я была такой… беспомощной. Будь у меня кристалл, могла бы использовать лезвия света, щит, молнию…
Вздохнув, потёрла лоб: нет, не смогла бы — не успела бы. У тёмного умопомрачительные концентрация и скорость реакции: я бы после царапины по лицу вышла из строя, а он… Может, есть смысл потренироваться?
Но Эсин говорил, чтобы я не тратила время и силы на всякие глупости, что единственное, что мне нужно — сохранять красоту, а об остальном он позаботится, от остального защитит, и что теперь?
Снова подступили слёзы: за что Эсин отправил меня на это задание? Конечно, он не знал, что мы попадём в грань, но в пути всякое может случиться. Вот сейчас, например, я еду по тракту одна, у меня даже кристалла нет. Конечно, и без него могу пустить маленькую молнию, зажечь огонёк и, если очень постараться, кинуть малюсенькое лезвие света, но этим можно разве что дурака отпугнуть…
От невесёлых мыслей меня отвлёк цокот копыт: по тракту приближалось четверо всадников… обветренные бородатые лица, грубые кожаные штаны и куртки, в вырезах виднелись кольчуги, все вооружены мечами, ножами, у двоих к сёдлам пристёгнуты арбалеты.
И все больны. По телам чёрно-зелёной жижей растеклась одна из срамных болезней. Похоже, ребята заразились одновременно, хотя некоторые сопротивлялись инфекции успешнее. В любом случае, в суставах уже начались необратимые изменения. Меня замутило, отвернулась.
Цокот становился громче и реже, реже… Всадники приближались, и от них исходило желание. Кожа у меня запылала, но внутри было холодно от ужаса перед заразой. Конечно, если сразу принять меры, ничего страшного не случится, но всё равно мерзко…
Дала шенкелей. Ветер продолжал размеренно шагать. Всадники пустились скакать вокруг нас. Глядя на сложенные на седельной луке ладони, видела, как мелькают бока лошадей, колени мужчин. Они смеялись.
— Какая красавица и одна.
— Не боишься?
— Не хочешь под нашу защиту?
Ветер встал. Всадники кружили, точно голодные хищники. Закрыла глаза. Желания были примитивными: чтобы я визжала, пиналась и кусалась, пока они волокут меня на обочину. Должна кусаться и брыкаться, чтобы у них была причина бить меня, пока не отключусь…
«Эсин… где же ты?»
Цокали копыта. Я крепко зажмурилась, чужое желание отзывалось во мне теплом, туманило разум. Дышала я тяжело и часто, внизу живота стало нестерпимо жарко, влажно — их дико возбуждала скачка вокруг меня, предвкушение, воспоминания и о криках других женщин…
«Эсин, ты обещал меня защищать».
— Какая трусливая.
— Неужели даже не крикнет?
— У меня закричит.
Меня затрясло от смеси желания, ужаса и отвращения.
— Ребят, вы бы полечились сначала! — раздался оклик тёмного. — А то через полгода рискуете остаться без причинного места!
Словно камень с души свалился, я потянулась вперёд: тёмный соскочил с нагруженного поклажей Скорбного и бодро пошагал к нам.
— Ты кто такой? — гаркнул самый большой из всадников, на гнедом.
— Муж её, — широко улыбнулся тёмный. — Ревнивый.
Я б при виде такой улыбки прятаться начала, но громила кивнул остальным всадникам. Они поскакали на тёмного, а предводитель обхватил меня за плечи и потянул на своего коня. Самое время использовать молнию или лезвие света, тут даже маленького хватит. Зажмурилась, попыталась представить, как сила обращается в них, но жамкающая меня рука отвлекала, и запах перегара, и страх, парализующий сильнее самых крепких пут. Открыла глаза: в поясе предводителя торчали метательные ножи… Может вытащить один и ударить?