— А вот на этот вопрос, моя дорогая светлая волшебница, я ответить не могу.
Значит, добывают этих красноглазых в пределах досягаемости светлых, может даже у нас под носом.
Искоса глянув на меня, тёмный стал собирать и мои вещи. А я просто стояла и смотрела. На его руки, действующие быстро и осторожно, разглаживающие складки на одежде, — я бы не смогла так хорошо упаковать вещи. На блестящие длинные волосы, которые он успел привести в порядок. На сосредоточенное красивое лицо.
О чём он думает?
Чего добивается?
Чего хочет?
Смотрела на плотно сомкнутые губы, и сердце билось неровно.
— Лила… — тёмный вдруг замер. — Нам лучше не целоваться.
Сердце пропустило удар. И как же жалко прозвучал мой вопрос:
— Почему?
Рука тёмного взметнулась к волосам, пальцы пробежались по иссиня-чёрным прядям.
— Потому что это будет очень мучительно, — сказал он.
Это уже мучительно: не помню, чтобы за последние лет десять было так же тяжело на душе.
— Поверь моему опыту, — попросил он, — я знаю, когда развлечение может стать чем-то большим.
Я не хотела верить.
— Ты ошибаешься, — сложила руки на груди. — Единственная любовь моей жизни — Эсин. Я просто не выношу, когда меня игнорируют, это сводит меня с ума. Так что подойди, поцелуй, давай трахнемся, и я успокоюсь.
— Прости, эгоистичная ты наша, я больше верю себе, чем тебе. — Тёмный застегнул мою сумку. — На инстинкт самосохранения тоже пока не жалуюсь. Лила… — Он поднялся и заглянул мне в глаза. — Просто поверь, я…
Он дёрнул головой, посмотрел в сторону, будто прислушиваясь. Моё безумно колотившееся сердце заглушало все внешние звуки. Мешки с вещами разомкнулись, пропуская меч, влетевший в руку тёмного, в следующий миг я оказалась на плече.
Тёмный вихрем влетел в спальню, распахнул окно и, крепко меня держа, сиганул вниз.
Тряхнуло, клацнули зубы.
— Господа, — прогремел голос тёмного. — Отпустите его. И Сеть смерти с гостиницы тоже следует снять. Для вашей же безопасности.
Меня пробрало до мурашек. Впрочем, может, причина была не в интонациях его голоса, а в ночной прохладе. Я видела только мостовую и часть тёмного каменного фасада постоялого двора. Повернув голову в сторону от него, заметила человека в беспросветно-чёрном плаще и маске.
И ещё одного, и ещё…
— Похоже, ты больше не в том положении, чтобы командовать, — холодно отозвался незнакомый мужчина.
— Да неужели? — Тёмный стряхнул меня с плеча и развернул.
Человек тридцать в чёрных плащах и масках полукругом стояли возле постоялого двора. Один из них, у крыльца, стискивал удавку на шее упавшего на колени молодого человека, с губ того капала кровь, алые пальцы судорожно когтили торчавший под рёбрами кинжал. Мне стало тяжело дышать, ноги подгибались.
— Мы знаем — тебя ранили в грани, — ответил один из противников. — Ты сейчас слаб.
— Пора тебе подвинуться, — сказал ещё кто-то.
— Хм. — Тёмный сжал моё плечо. — Положим, я подвинусь, а дальше что? Между собой подерётесь за освободившееся место?
Несколько человек переглянулись.
— Желающие здравствовать могут покинуть город. — Тёмный обхватил меня за талию. — Остальных буду бить наверняка, независимо от происхождения.
Он зашагал к крыльцу, прямо в центр толпы, увлекая меня за собой.
Он псих!
Глава 20
Душитель пятился. Я попробовала вырваться.
— Вылечи его. — Тёмный швырнул меня к раненому и встал между нами и фигурами в плащах. — Немедленно.
Молодой мужчина сипло дышал, на губах пузырилась кровь, и кинжал ему никак не удавалось вытащить. Наполненный магией воздух трещал от напряжения.
— Что? — посмотрела на спину тёмного.
Снизу он выглядел величественно: этакий широкоплечий великан, сложивший ладони на рукояти вертикально поставленного меча.
— Останови кровь, — просипел раненый. — И лёгкие прочисти — задыхаюсь.
Тёмный мне практику по экстренной целительской помощи устраивает. Странные личности в плащах не нападали, кое-кто мялся, двое отступили на полшага. Напряжение в воздухе усилилось, в волосах тёмного сверкнули статические разряды. Раненый судорожно сдавил моё плечо, я заглянула в бледное, с синяками под тёмными глазами, лицо, на дрожащие губы в алых подтёках, на шею с наливающимися синяками. А потом пришло ощущение боли — я отшатнулась. Он ухватил меня за запястье:
— Лечи.
Потянулась к кристаллу и ощутила его в комнате на втором этаже. Далековато, но… Сердце вновь билось в горле, я чувствовала, как жизнь покидает держащего меня мужчину, как выплёскивается наружу и внутрь кровь, как сосуды в лёгких заливает — почти как у загнанного Ветра, только тут нужен иной подход…
— Ты пользовался маграми, после них магический резерв восстанавливается медленно, — произнёс кто-то из толпы. — А ещё могли остаться крупицы зубов. Просто сдайся.
— После магров — вряд ли, — буркнул кто-то.
— Предложение покинуть город в силе, — властно предупредил тёмный. — Убирайтесь.
Слева нервно рассмеялся мужчина. Справа кто-то по южному растягивал слова: — Ты всегда был слишком самонадеянным.
— Инвердилиаст, твоё время прошло.
Меня сковало холодом: письмо, адресованное Инверди… Дыхание сбивалось, мысли путались, а раненый впился ногтями в запястье:
— Помоги, светлая.
Так-так-так… в первую очередь надо… надо… остановить кровь? Да, наверное. Дрожа от напряжения, послала кристаллу приказ пережимать разрезанные сосуды. Пережимать, потом… надо будет откачать кровь из лёгких, да… Сердце раненого начало сбоить — нет, только не это, с сердцем я совсем…
Тьма всколыхнулась, закрывая нас щитом. По земле рванули трещины, вспарывая камни мостовой, выворачивая. Тёмный скакнул через разлом, метнулся в сторону. Контур его тела размылся, двоился, троился — четверо, пятеро, шестеро тёмных неслись на толпу. Со вскинутых жезлов срывались чёрные, изумрудные, алые лезвия — взорвали бегущие тела.
Шестеро нападавших в середине толпы рухнули. Седьмого тёмный швырнул на жезлы. Пригнулся, пропуская залп лезвий тьмы, снова размножился, взорвался чёрными брызгами — и оказался в хвосте мечущихся фигур, ударил ладонью одного в плечо, и пол тела взметнулось в небо фонтаном крови. Нечеловеческий вой. Под прикрытием брызг тёмный рванулся вперёд, ударом меча, вдруг удлинившегося втрое, срезал пятерых, метнулся за стоящих рядом, прикрылся одним мужчиной от огненных шаров.
— Ааа! — фигура в балахоне помчалась в ближайший переулок.
— Как можно быть такими идиотами. — Тёмный стоял весь в брызгах крови, клинок его меча почернел. — Почему постоянно приходится кого-нибудь учить послушанию?
Шестнадцать человек медленно передвигались, окружая его, с двух сторон подступая ко мне и тяжело дышащему раненому, наконец-то выдернувшему кинжал.
— Лила, лечи, — рыкнул тёмный.
На месте, где он только что стоял, появилась воронка. Четверо призраков метнулись в разные стороны, тёмный возник за высоким мужчиной, короткий взмах чёрного лезвия — и багряные брызги залили лицо соседнего мага, вскинувшего жезл.
Моё горло стиснули, рванули вверх.
Кто-то прижимал меня к себе, холодный набалдашник жезла — к моему виску. Над ухом пророкотали:
— Инвердилиаст.
Тёмный развернулся: спокойное, будто высеченное из мрамора лицо в алых узорах брызг, чёрные-чёрные глаза — беспощаднее самой тьмы. Он вскинул руку. Пальцы, ладонь — исчезли, вместо них — срез пульсирующей черноты. Мужчина за моей спиной захрипел, задёргался — и стал опадать, увлекая за собой. Жизнь звонко оборвалась.
Последнее, что увидела прежде, чем рухнуть на дёргающуюся тушу — живое сердце на вернувшейся ладони тёмного, выплёскивающее из торчащих сосудов красную жидкость. А потом увидела звёздное небо, стиснутое крышами домов.
И крики, крики, крики. Звуки ударов. Стоны.
По коже бегали мурашки, дыхание сбивалось от ужаса и радости.