Вот Тьма!
Вот гад ползучий!
Вернётся — убью.
В дверь деликатно постучали.
Вздрогнув, застыла, не зная, куда деваться.
Заглянула хозяйка и, ничуть не удивившись виду вскрытого сейфа, любезно заговорила:
— Простите, госпожа. Ваш муж, конечно, просил дать вам… ээ… возможность вскрыть сейф, но не могли бы вы уже закончить, а то нам кабинет нужен…
— Чего? — я судорожно вдыхала. — Он это… разрешил?
— Ну… клептомания — это болезнь, мы прекрасно понимаем, что вы не властны над своим недугом…
Сердце упало и нехорошо ёкнуло.
Точно убью.
Клептомания, значит…
Щёки заливало румянцем.
— А пирожки с кухни украсть хотите? — участливо предложила хозяйка.
— Нет, спасибо, — как-то сипло и ненатурально ответила я, положила письмо в коробку и закрыла крышкой. — Положите назад, я к себе.
Опустошённая, несчастная, я под сочувственным взглядом хозяйки покинула кабинет.
Как у тёмного это получается, а?
Я же… ну вот как?
Захлопнув за собой дверь в нашу комнату, прошлёпала к огромной кровати и упала. Хотелось плакать. Снова зудело основание шеи. Проверила его на скрытые заклинания: по-прежнему чисто, и сказанные после укуса слова всё так же казались бессмысленными.
Тёмный… где он? Возможно, у него здесь свои следовательские дела, и он ушёл не для того, чтобы дать мне возможность выдать планы Эсина.
Как же я попала, как же я встряла с этим тёмным. Придушила бы.
Старалась дышать глубоко и медленно, но это не помогало справиться с разгоравшимся гневом, меня лихорадило от пережитого унижения, от ярости, от желания что-нибудь сделать тёмному, как-то остановить череду его побед надо мной и орденом.
Он слишком хорош.
Неправдоподобно.
Он проклятие светлых, не иначе.
И если он всерьёз займётся Осином… Сердце сжалось от ужаса.
Я больше не могла лежать. Села, пригладила влажные от пота волосы. Прошлась по комнате. Остановилась у окна.
По улице неспешно катилась телега, ходили люди. Прислонившись пылающим лбом к стеклу, краем глаза следила за суетой внизу. Вдруг внимание привлекли знакомые фигуры.
Прижавшись к стеклу ладонями, я всматривалась в идущих по другой стороне улицы мужчин.
Суетливый Нья с подвязанной рукой и трое моих знакомцев-сектантов из леса. Нья, сильно жестикулируя здоровой рукой, то и дело показывал куда-то вперёд. Остальные слушали его, брюнет кивал, самый тощий хмурился. Эти трое вроде в Самран отправились…
Или они уже сделали своё дело в Самране? Вдруг Гранограф там повреждён или уничтожен?
Как же Эсин? Я вздрогнула всем телом.
И что они собирались делать здесь?
И что делать мне?
И как там Эсин?
Схватив куртку, выбежала из комнаты. Надо проследить за достойными и, если получится, расспросить о Самране.
Надеюсь, тёмный оставил кого-нибудь проследить за мной, если уйду.
Вихрем промчавшись по лестнице, я выскочила на улицу.
Головы моих лесных знакомых возвышались над головами других прохожих. Накинув капюшон, я бодро двинулась за сектантами, шагающими в сторону упиравшегося в небеса Гранографа.
Глава 39
Судя по тому, что сектанты даже не обернулись ни разу, чувствовали они себя в безопасности. Нья всё размахивал здоровой рукой. Несколько раз они сворачивали, но каждый раз курс возвращался к направлению на Гранограф.
Интересно, Нья деньги нужны были для сектантов или чтобы откупиться от них?
И где его буйная невестушка?
Огляделась: меня вроде никто не преследовал.
Глубже натянув капюшон, шла дальше.
Прохожих становилось больше, почти все что-нибудь несли или везли, впереди усиливался рокот голосов, слышались смех, музыка, ржали кони, пробивалось мычание, блеяние… Над домами всколыхнулось огненное колесо. Грохнули восторженные возгласы и аплодисменты.
Ярмарка?
Интересующие меня мужчины то и дело пропадали из виду, я прибавила шаг, побежала, лавируя между весело болтающими людьми и их сумками.
«Быстрее, быстрее», — стучало в висках. Оступилась, качнулась, ухватилась за какого-то старика и припустила вперёд.
Мужчины растворились в огромной рокочущей толпе. Я застыла на границе улицы и громадной площади. На высокой сцене скакали и кувыркались огненные акробаты, окутывая себя потоками пламени, выбрасывая в воздух огненные кольца, ныряя в них.
Десятки людей восторженно следили за представлением. Но четыре мужчины пёрли через толпу, даже не глядя в сторону сцены. Я вдруг вспомнила, как брюнет отпрянул при упоминании противозачаточного заклинания. Похоже, они и впрямь недолюбливали магию. Достойные, будь они неладны…
Мне с моим маленьким ростом едва удавалось поспевать за ними в толпе, я распихивала людей локтями, слабо жгла разрядами статического электричества, молча сносила оскорбления, подпрыгивала, выискивая в толпе головы достойных.
Я пёрла, пёрла и пёрла, и наконец оказалась ближе к ним. Может, удастся подслушать разговор?
— Полегче, — бабка огрела меня клюкой.
Потирая плечо, я врезалась в толпу, вдруг увидела Нья совсем близко.
— … под землёй… — послышался его голос.
— …уверен, это не сработае… — Брюнет шагнул в сторону, пропуская торговца пирожками.
— …деньги… — Нья.
Среди гула, рёва пламени и бурных аплодисментов доносились лишь обрывки фраз:
— …неэффективно…
— …сера…
— …доставят через…
Я вся обратилась в слух и бешено работающие локти.
Мои глаза накрыли ладонями и потянули назад. Холодея, я вскрикнула. Над ухом раздался мелодичный смех:
— Лила-Лила, ты всё такая же трусишка.
Облегчённо выдыхая, обернулась: из-под небесно-голубого капюшона блестели такие же ясные глаза. Тейла была так красива, что даже у меня захватывало дух. Одетая в простое длинное платье, укутанная плащом, с наполовину закрытым шарфом лицом, она всё равно казалась прекрасной, и на неё оглядывались мужчины, подступали к ней.
Тряхнув головой, я оглянулась, выискивая взглядом достойных, но их и след простыл.
— Прости, я тороплюсь, — рванулась по следу, но Тейла ухватила меня за запястье и притянула к себе.
Блестящие глаза оказались близко-близко, и меня кольнуло ревностью. Тейла единственная, к кому я ревновала Эсина, потому что она… она… неотразимая. И рядом с ней я чувствовала себя девчонкой, почти уродкой.
— Я по делу, — проворковала Тейла и дёрнула подол вверх. Узенькую щиколотку охватывал браслет из добротной цепочки и непрозрачных фиолетовых камушков в серебряных оправах. Как у меня. — Идём.
— Но… — я растерянно оглянулась.
— Ты и так задержалась, — напомнила Тейла, всё более настойчиво дёргая меня за руку.
Достойных я вряд ли догоню, а она права: я задержалась.
Почти подвела Эсина.
Кивнув, я выбросила достойных из головы и пошла сквозь толпу за Тейлой.
С ней идти было куда легче: хотя она притягивала внимание, тянула к себе, но перед ней расступались, и я вновь чувствовала себя ущербной, недостаточно красивой, недостаточно яркой… никакой. Такие ощущения были у многих наших девушек, но вреда Тейле никто не причинял: стоило заглянуть в её чистые глаза — и злые намерения таяли.
Вскоре мы оказались на кривой, почти пустой улочке. Возгласы толпы, музыка, рокот огненного представления оставили нас во власти гулкого эха шагов и цокота копыт редко проезжавших всадников.
Тёплая ладонь Тейлы согревала мою руку.
— Что ты здесь делаешь? — наконец произнесла я.
— То же, что и ты: помогаю Эсину.
— Зачем нужны эти браслеты?
— Не знаю, — она перепрыгнула лужу. — Но, как я поняла, это какие-то усиливающие артефакты, Эсин разослал их по нескольким светлым храмам. Думаю, хочет улучшить нашу защиту или что-то в этом роде, а, может, наконец решил потеснить тёмных.
— Было бы хорошо.
— Да, я надеюсь на это. Впрочем, это может оказаться и просто экспериментом, ты же знаешь Эсина, он очень любознательный.