По коже уже бродили знакомые иголочки, я расслабила бёдра, свисая с края стола. Гранар отступил, и семя потекло по ногам.
«Хоть бы потискал меня ещё», — успела подумать я, и вдруг меня коснулись между ног. С тихим причмокиванием семени в меня входил кто-то огромный. «Рур, — догадалась я. — Тоже решил попрощаться». И застонала. Бережно придерживая мою голову, Эсин толкался в рот, а Рур, ухватив за бёдра, неистово напяливал меня на член.
Я не оглядывалась — Эсин предпочитал, когда я не знала, кто меня трахает, когда я доверялась его выбору (хотя Рур, наверное, мимо проходя услышал и решил присоединиться). Я расслабилась в дёргающих меня руках и полуприкрыла глаза — так им нравилось больше, и меня сводило с ума ощущение, что я одна, маленькая, слабая, а их много сильных и грубых, и они могут делать со мной, что захотят, но осознавая, что ничего страшного они всё же не сделают.
Меня снова накрыло, Эсин остановился, поглаживая по щеке. Член во рту мелко подрагивал, готовый вот-вот выплеснуть поток семени, но Эсин сдерживался, гладил меня, путался пальцами в волосах и неотрывно смотрел, как меня насаживают и насаживают на член. Кожу кололо сильнее, по венам струился огонь, ощущение восторга переполняло, требовало двигаться, жадно втянуть влажную твёрдую головку, толкнуться навстречу Руру.
Но я безвольно висела в их руках, по телу струилось пламя, удовольствие вытягивало меня в струну, я стонала заполненным ртом, чувствовала ярко все прикосновения, двух владеющих мной мужчин, как внутри нарастает дикое удовольствие и волнами силы расплёскивается по телу. У Рура увеличился, движения участились, сливаясь в одно, и меня тряхнуло, я закричала, сжимаясь, и он тоже выплеснулся в меня, практически мгновенно в рот брызнуло солоноватое терпкое семя, заливая, стекая по подбородку и капая на грудь и стол.
Дрожащий Эсин удерживал меня до последних, едва уловимых пульсаций. Рур вытащил свой ещё почти стоящий член, и семя дотекло до коленей. Зажмурившись, я дрожала от переполнявшего меня удовольствия. Эсин отпустил, и я улеглась на стол, тяжело дышала, кожей чувствуя, как им нравится смотреть на меня измученную, хотя мне сейчас безумно хотелось двигаться, бежать, что-нибудь делать. Но если так поступлю — пропущу дальнейший, трепетно любимый, ритуал.
Я по-прежнему физически чувствовала исходящие от них волны наслаждения моим беспомощным состоянием. Они могли продолжить и хотели, но…
Тихие шаги в обострённо-возбуждённом состоянии казались грохотом, я чувствовала, как колышется воздух, через него ощущала каждое движение уходящих Рура и Гранара, знала, что они удалились по взмаху правой руки Эсина. Щёлкнула дверь.
— Моя маленькая девочка, — Эсин запустил пальцы мне в волосы, заставил приподняться и запрокинуть голову.
Он внимательно разглядывал меня, тяжело дышащую, раскрасневшуюся. Наклонился и облизнул подбородок — сначала лениво, потом властно, убирая с него дорожки семени. И с припухших горевших губ. Целуя, он исследовал языком мой рот, сминал губы, тянул за волосы и выдыхал в рот, вытягивал моё дыхание, пока не исчез терпкий привкус.
Эсин отпустил меня, и я вновь покорно растеклась по столу.
— Устала? — ласково спросил он.
— Всё горит, — я не лгала.
Обойдя стол, он погладил меня между ног, запуская пальцы во влажные липкие потоки.
— Бедна моя мокрая девочка, — он подхватил меня на руки и понёс в соседнюю комнатку.
Во тьме мягко загорелся жёлтый магический светильник, кран сам раскрылся, выпуская воду. Я кожей чувствовала потоки согревающей её магии. Бережно, точно величайшее сокровище, Эсин опустил меня в тёплую воду. Наклонился, слизывая капельки семени с груди.
Откинулась на бортик ванны и раздвинула ноги. Вглядываясь в моё запрокинутое лицо, Эсин обтирал мои бёдра, вымывал семя из складочек, пальцами проникал внутрь, очищая и там. С любым другим я бы уже горела от возбуждения, но Эсин приучил, что эти ласки — конец, и сжигающий меня жар отступал, я успокаивалась, и, несмотря на бодрость, ощущала истому. Меня неумолимо клонило в сон.
Блики света мерцали на воде, в глазах Эсина, ярко выделявшихся на скрытом тенью лице. Усталость накрывала, а Эсин гладил, отмывал. Он спустил воду и снова наполнил ванну тёплыми нежными убаюкивающими потоками. Сквозь дрёму я ощутила прикосновение к губам, как в рот проникает язык, а руки охватывают груди…
Эти очищающие прикосновения… сквозь сон ощущение, что Эсин вытаскивает меня из воды, и она струится по телу… Несёт, укладывает… Дразнящие прикосновения полотенца… я провалилась в сон, навеянный ласками: лежала на тёплом полу в круге из пылающих свечей, раскинув руки и согнутые ноги, одну из которых тяготил браслет, и не могла пошевелиться от усталости, а Эсин в маске быка, весь блестящий от пота, упёршись ладонями над моими плечами, снова и снова овладевал мной.