Мужчины с завистью и мучительным томлением смотрели на пару, державшую путь через лавку к парадному крыльцу. Снаружи их ждал легкий двухместный экипаж, запряженный гнедой кобылой. Бренч помог Дженне забраться в коляску, после чего занял место рядом с ней. Он взял поводья, щелкнул ими, и кобыла пустилась легким галопом.
Пока коляска неслась вперед, направляясь к горам, Дженна краем глаза наблюдала за Бренчем. Рыжеватые, светло-земляничного оттенка волосы, выглядывавшие из-под его шляпы, были чистыми и недавно подстриженными, так же, как и борода. На Макколи был коричневый пиджак свободного покроя, коричневые в зеленую полоску брюки и жилет из золотой парчи, а ворот снежно-белой накрахмаленной рубашки был повязан черным галстуком. Никогда еще Бренч не выглядел так привлекательно.
Когда он слегка повернул голову и поймал на себе взгляд Дженны, та быстро опустила глаза и сильнее закуталась в черную кружевную шаль, несмотря на теплоту вечернего воздуха.
– Позволено ли мне спросить, куда меня везут? – произнесла молодая женщина.
– Скоро узнаешь.
– Узнаю, позволено ли мне спросить или куда мы едем? Его губы дрогнули в улыбке.
– Куда мы едем.
Вечерние тени придавали пейзажу глубину и загадочность, словно были в сговоре с мужчиной, что сидел рядом с Дженной. Молодая женщина любовалась полевыми цветами и сдерживала свое любопытство. Однако невозможно было обуздать трепещущее в груди сердце или поселившихся в животе мотыльков.
Бренч, рискуя жизнью, спускался за ней в затопленную шахту Мэрфи. Он ухаживал за ней, не подпуская никого, пока не убедился, что с ней все будет хорошо. Мужчина, которому не терпится избавиться от женщины, так себя не ведет. С другой стороны, с тех пор как Бренч привез ее в гостиницу, она в глаза его не видела до сегодняшнего дня.
Что он задумал?
Глава двадцать четвертая
Бренч и Дженна ехали не по той дороге, которой воспользовался Джейк Лонген, когда Слид Хендрикс решил взять молодую женщину в заложницы, чтобы отобрать у ее отца и Бренча шахту «Серебряный слиток». Спустя некоторое время Макколи свернул на дорогу, которая была не так хорошо наезжена и вела вверх, серпантином виляя по горному склону, пока не достигала холмистой долины, где густые осиновые и еловые рощи отбрасывали продолговатые тени на сочную траву.
Дженна рассмеялась, когда барсук, додумавшийся вырыть себе нору прямо посреди дороги, погнался за ними, рыча и скалясь на колеса.
– Тебе не было бы так смешно, если бы ты шла пешком, – сказал Бренч, улыбаясь.
– Я знаю, что этот зверек злее, чем кажется, – улыбнулась в ответ Дженна. – Просто его поражение в этом поединке предопределено.
– Возможно. – Обращенный на молодую женщину взгляд стал серьезным и напряженным. – Иногда приходится бросать вызов неизбежному.
Коляска ехала дальше, через вершину, холма и затем вниз, к ложбине, которую сделал зеленой и пышной ручеек, с веселым журчанием пробегавший посередине. Дорога свернула влево. Они пробрались сквозь благоухающие леса, где росли энгельмановы ели и дугласовы пихты,[98] пересекли поросший ивами ручей и поехали дальше, через заросли падуболистного дуба и кусты смородины с тяжелыми переспевшими плодами.
Веселое щебетание гаичек,[99] прерываемое хриплыми криками ворон и стеллеровых соек,[100] аккомпанировало грохоту колес. Дженна вертелась на мягком кожаном сиденье, пытаясь разглядеть птичек. Это было легче, чем стараться предугадать, что произойдет, когда они доберутся до места назначения.
Бренч не отрывал глаз от дороги, то и дело цокая, когда кобыла пыталась замедлить шаг. Дженна наблюдала, как его большие руки расслабленно и уверенно держат поводья. Тыльные стороны кистей Бренча были испещрены толстыми голубыми венами и узором шрамов. Эти руки могли быть нежными и одновременно властными. Когда Дженна представила, как руки Бренча ласкают ее, глубоко внутри вспыхнуло желание и стало теплыми волнами расходиться по телу. Это было так давно. Слишком давно.
Почему? Зачем они позволили нелепым мелочам стать на их пути друг к другу?
Нет, одернула себя Дженна. Ее страх позволить мужчине распоряжаться ее сердцем – совсем не мелочь. Она по-прежнему боялась. Однако тот факт, что отец оставил их с матерью не по своей воле, вынудил Дженну переосмыслить отношение к браку. Она считала мать слабой женщиной, сломленной опустошающей потерей человека, которого любила больше всего на свете. Теперь Дженна понимала, что Ада не уходила от нестерпимой реальности, а просто решила во что бы то ни стало не терять надежду.
Веру. Из-под опущенных ресниц Дженна бросила взгляд на сидящего рядом мужчину. Недостаток веры в него мог стоить ей его любви. Молодая женщина закрыла глаза и мысленно попросила у Бога дать ей шанс все исправить.
– Это здесь.
Голос Бренча вывел Дженну из задумчивости. Она широко раскрыла глаза.
Впереди заросшая извилистая дорожка поднималась на пологий бугор, где возвышался обветшалый остов величественного здания, казавшегося великаном на темно-зеленом фоне елей и пихт. У подножья холма тек ручей, берега которого являли собой буйство цветущих кустарников, наполнявших благоуханием вечерний воздух.
– Что это за место? – спросила Дженна.
Бренч не спешил с ответом. Кобыла ускорила шаг, будто почувствовала, что впереди ждет ведро с кормом. Коляску подбрасывало и качало на каменистой дорожке, едва различимой в траве и цветах. Когда они подъехали ближе к недостроенному зданию, Дженна сама ответила на свой вопрос, удивленная и одновременно смущенная:
– Это дом. Особняк.
Бренч остановил экипаж перед высокими ступеньками из красного песчаника, ведущими на широкую веранду, которая тянулась вдоль всего фасада здания и боковых стен. Весь фундамент тоже был сделан из красного песчаника. В северовосточном углу была возведена башенка, обращенная окнами на ручей.
– Кто его владелец?
– Пока никто. Человек по имени Коннер Бредфорд начал строить его для своей жены. Он пообещал ей соорудить особняк, достойный королевы, когда отправился на поиски золота. У него были грандиозные планы, но им не суждено было осуществиться.
Бренч спрыгнул на землю и подошел к Дженне, чтобы помочь ей спуститься. Он не стал рассказывать молодой женщине о трагическом завершении истории Бредфорда, чтобы не омрачать блеск собственных планов. Когда Макколи поставил Дженну на ноги, в его зеленых глазах были загадка и, несомненно, приглашение.
Дженна едва дыша подняла на него взгляд, с надеждой ожидая поцелуя. Однако Бренч лишь поклонился и указал на ступеньки.
– Ужин подан, – сказал он, таинственно улыбаясь.
Поддерживаемая под локоть Бренчем, Дженна аккуратно подобрала юбки и поднялась на веранду, осматривая посеревшие балки и гадая, где были бы двери, если бы строительство завершилось.
– Сюда.
Бренч сопроводил ее внутрь.
Из центра холла на второй этаж поднималась широкая лестница из неотшлифованного дерева. Два абсолютно одинаковых камина смотрели друг на друга с противоположных стен холла, а их дымоходы из красного кирпича, казалось, символизировали бренность человеческой жизни. В очаге того камина, что был ближе к ручью, весело потрескивало пламя. Дженна удивилась, как можно было не заметить дым и приятный запах сгоравших сосновых дров, когда они с Бренчем подъезжали к особняку.
Рядом с камином стоял маленький стол, накрытый белой льняной скатертью. Он был сервирован на две персоны фарфором, столовыми приборами, льняными салфетками и хрустальными бокалами. На каждой тарелке лежало по розе. Медвежья шкура из комнаты Бренча в гостинице закрывала пол между столом и очагом. Свечи разных размеров и во всевозможных подсвечниках были расставлены по обе стороны камина. Пляшущие язычки пламени мерцали над охапками роз, окружавших свечи и наполнявших ночной воздух сладким ароматом.
– Ах, Бренч, это прекрасно!
Дженна повернулась и заметила, как Макколи коротко махнул кому-то, очень похожему на Пэдди, и тот скрылся в сгущавшейся тьме.