Его энтузиазм был заразителен. Мэтти с радостью надела туфли, решив оставить жакет в номере.
Ведь погода в Париже, как она уже поняла, была похожа на теплый летний день в Англии.
Но, как только они спустились в вестибюль, она начала тревожиться.
— Разве ты не должен сообщить семье, что приехал?
— А я уже сообщил, — ответил Джек. — Кстати, я и твоей маме позвонил, — добавил он.
Мэтти вытаращила глаза. Она хотела позвонить матери раньше, еще из номера, чтобы сообщить, что они приземлились, но, не говоря по-французски и не представляя, как звонить из номера, решила позже попросить об этом Джека.
— Как мило с твоей стороны, — медленно сказала она.
— Мне все равно надо было узнать, как дела у Гарри.
Безусловно, ему надо было. Как глупо с ее стороны думать о чем-то еще.
— Ну и как он? — вежливо спросила она.
— Прекрасно, — ответил Джек. — Моя семья с нетерпением ждет завтрашней встречи с тобой.
В Англии Мэтти почему-то все казалось намного проще. Всего-то и надо — поехать в Париж с Джеком, сыграть отведенную ей роль, а затем, по окончании этих четырех дней, вернуться к нормальной жизни.
Действительность оказалась совершенно другой.
С одной стороны, поездка с Джеком в качестве его компаньона являлась сама по себе опытом.
Отель, в котором они остановились, был за пределами этого мира… точнее, за пределами мира Мэтти.
И чем больше времени она проводила рядом с Джеком, тем больше ей это нравилось… возможно, слишком?
К тому же ее жизнь в Англии в одном доме с матерью, ежедневный поход на работу, вечерняя возня с оформлением контрактов — все это, казалось, было где-то очень далеко. Но что она будет чувствовать, когда эти четыре дня пройдут?
Было так легко поддаться праздничной атмосфере, которая царила вокруг Эйфелевой башни: уличные продавцы, сотни туристов, которые просто прогуливались вокруг или поднимались на вершину башни, в то время как многие просто сидели на траве, наслаждаясь лучами солнца.
— Я думаю, пора выпить, — решил Джек, ведя ее через дорогу к одному из кафе, которое находилось на берегу реки.
И все это время он крепко держал Мэтти за руку.
Мэтти была уверена, что они сейчас выглядели в точности как эти влюбленные парочки, которые прогуливались в солнечных лучах. Но только выглядели, а не были на самом деле.
Она посмотрела на Джека, который заказывал для них кофе. Надо забыть истинную причину, по которой она здесь. Сдаться. Позволить себе быть соблазненной романтической атмосферой, Джеком…
Но к чему все это приведет в понедельник вечером, когда они вернутся в Англию?
К чему-то душераздирающему, решила она.
Джек был гораздо больше чем привлекательный партнер. Он был Джонатаном Боучампом, владельцем «Джей Би индастриз». Он был сыном явно богатых родителей… они должны были быть таковыми, если ужин по случаю замужества их дочери проходил в Париже. И Джек, напомнила она себе, был тем мужчиной, который — за исключением последних четырех дней — имел не одну, а четырех подружек!
И ей лучше об этом не забывать!
— Не возражаешь, если мы вернемся в отель? резко спросила Мэтти. — Я немного… устала от поездки, — добавила она, увидев, как он расстроился. Я бы с удовольствием приняла освежающий душ, возможно, вымыла голову, прежде чем мы отправимся на ужин.
Без сомнения, душ будет освежающим, но что Мэтти на самом деле было нужно — отчаянно нужно! — это время, чтобы она могла восстановить оборону против этого мужчины.
— Конечно, — согласился Джек, допивая кофе. Как я раньше не подумал об этом? — Он заплатил за их кофе, положив деньги на стол. — Мы не должны делать все в один день, у нас впереди целых четыре дня, чтобы ты влюбилась в Париж, — добавил он с удовлетворением.
Мэтти уже влюбилась в Париж.
И, похоже, не только в Париж, но и в Джека Боучампа.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Обед на теплоходе, плывущем вверх по течению Сены, не был предназначен для того, чтобы привести Мэтти в чувство.
Когда Джек сказал ей, что зарезервировал два столика, чтобы поужинать, она была уверена, что речь идет об отеле. Но вместо ресторана Джек направился прямо в фойе, а затем к такси.
Спустя десять минут они приехали на берег, взошли на роскошное судно и… заказали по бокалу шампанскою. А затем их провели к столику, где Джек заказал еще по бокалу шампанского.
Мэтти, слегка ошеломленная, покачала головой.
— Джек, я не думаю…
— Париж — не место, где нужно думать, Мэтти, засмеялся он, садясь рядом с ней. В черном вечернем «костюме, белоснежной рубашке, черном галстуке-бабочке он выглядел убийственно привлекательно. Его темные волосы вились, потому что были еще влажными после душа, который он принял перед выходом. — Это такое место, где можно позволить всем чувствам дать волю: пробовать на ощупь, ощущать запах, наслаждаться видами. Но не позволять себе гонуть в мыслях! Мэтти, это губит весь смысл пребывания в Париже!
Именно это ее и беспокоило.
Этим вечером Мэтти надела одно из двух новых платьев — из темно-синего шелка, который подходил к цвету ее глаз. Оно было чуть ниже колен, что подчеркивало красоту ее загорелых ног; семисантиметровые шпильки ее новых голубых босоножек делали ее выше и стройнее.
Джек сказал, что до завтрашнего вечера они не увидятся с его семьей, но она все равно надела это платье. Ведь они могут наткнуться на его родственников в гостинице. А ради ужина с Джеком она ни за что не стала бы так наряжаться!
Один из них, кажется, забыл о смысле их пребывания в Париже, и Мэтти была уверена, что это не она.
— Может быть, — уступила она. — Но ты забыл, почему мы тут?
— Хм? — Джек вдруг заинтересовался тем, что происходило за окном, огни судна освещали берег, вдоль которого они плыли.
— Джек! — резко сказала она. — Причина, по которой я здесь! — напомнила она ему.
— И что?
Мэтти с нетерпением вздохнула, она была уверена, что он нарочно прикидывается непонимающим.
— Ну как же! Ты привез меня сюда, и вот теперь мы с тобой ужинаем на теплоходе! Но ведь это все делается для того, чтобы показать Шэрон, что ты ею не интересуешься? Не лучше ли было в таком случае остаться в гостинице? — рассуждала она.
— Я думаю, это и так очевидно, — пожал плечами Джек. — Тот факт, что мы ужинаем с тобой на теплоходе, должен доказать, что я предпочел быть с тобой, а не со своей семьей.
Да, он прав, хотя она предпочла бы быть где угодно, лишь бы не наедине с Джеком, неважно, на теплоходе или в гостинице.
— Ты не должен был так тратиться; мы могли бы поужинать в номере, — неловко пробормотала она, потому что принесли первое блюдо — великолепный паштет из печени.
— Не глупи, Мэтти, — с легкостью сказал Джек. — Я привез тебя в Париж не для того, чтобы запереть нас в номере отеля.
Мэтти начала задаваться вопросом: для чего же, на самом деле, он привез ее в Париж?..
— А уж если запираться в номере, то лучше в твоей спальне, — он повернулся, чтобы прошептать это ей на ухо, и она почувствовала его теплое дыхание. У тебя большая кровать, — добавил он, когда Мэтти в негодовании воззрилась на него.
Она резко отвернулась, уставившись в тарелку с паштетом, уверенная, что не сможет это съесть. Казалось, что-то застряло у нее в горле. Возможно, ее сердце?
— Скажи, Мэтти, — продолжал Джек, спокойно намазывая паштет на ломтик теплого тоста. — Ты ведь думала, что я попытаюсь соблазнить тебя, пока мы будем в Париже?
Она поперхнулась.
— Я… я не…
— Именно. Да, да, — с улыбкой ответил Джек. — Как насчет того, чтобы мне кое-что пообещать, Мэтти?
Она с трудом сглотнула.
— Что за обещание?
Он пожал широкими плечами.
— Я пообещаю не пытаться соблазнить тебя, если ты, в свою очередь, пообещаешь не соблазнять меня.