— Сперва я должен удостовериться, что он не предаст нас, Меринас, — он покачал головой, еще раз перечитывая письмо Шерры.
Кэллан мог допустить предательство Кейна или даже одного из своих родных. Только одно по-прежнему оставалось неясным: захотят ли они захватить его с Меринас в плен или же предпочтут увидеть мертвыми?
— Кейн не предаст меня, Кэллан, — сказала она ему тихо. Сказала, как отрезала: в голосе ни капли сомнения. Меринас безоговорочно доверяла брату.
— Откуда такая уверенность, Меринас? — резко выдохнул Кэллан. — Нападение произошло спустя час после твоего звонка ему.
— Я знаю это, потому что знаю Кейна. — Она, покачав головой, прошла дальше в комнату к дивану, рядом с которым стоял Кэллан, присела на него и мрачно посмотрела на мужчину.
— Я никогда не думала, что хоть что-то может вывести брата из себя. Но, когда папа показал ему коробку, отправленную твоей матерью, Кейн взбесился до усрачки. Понятия не имею, почему. Предоставленная твоей матерью информация выбила почву из-под ног, лишила привычного его хладнокровия, причинила боль и вызвала гнев, но не на тебя. У него ушел месяц на то, чтобы собрать доказательства разоблачения членов Совета. У него есть список длиной от плеча до локтя и куча аргументов, свидетельствующих против них, которые ужаснули бы и тебя.
Кэллан прищурился.
— Так какого же рожна ты раньше мне об этом не сказала? — спросил он у нее.
— Я пыталась тебе рассказать, только ты даже слушать не захотел, — Меринас закатила глаза в ответ на его грубый вопрос. — Говорила же, что учли все нюансы и подготовили неоспоримые доказательства. Думаешь, я бы лгала тебе?
— Хрен знает, что думать, — проворчал Кэллан, закрыл программу электронной почты и принялся мерить шагами комнату. — Я знаю, что нас предал кто-то близкий, и обвинить твоего брата — легче всего.
Легче, чем предположить, что предатель — один из своих. Он не мог выбросить из головы мысль, что его предал кто-то из своих, но воспоминания о том запахе, сохранившемся на коже солдат, укрепляли сомнения.
— А если не идти по легкому пути? — осторожно спросила его Меринас. — Кейн не знал, что мы с тобой стали… парой. Он даже не был уверен, что мы занимались сексом. Он может подозревать, но он не знает, в чем именно дело.
— Он мог знать, — Кэллан нахмурился. Кейн не мог не знать или на худой конец должен был догадаться, что его сестра слишком сильно эмоционально связана со своим любовником. Совет построил свою догадку именно на этом.
Меринас вздохнула.
— Возможно, он мог бы поступить так, если бы это не касалось нас. Он слишком много вложил в это, слишком много раз рисковал собой.
— Почему? — Кэллан рыкнул. — Почему он так сильно на этом зациклен? Ему должно было хватить уже того, что предоставила Мария.
Меринас задумчиво прикусила губу.
— Я не знаю, почему он так поступил, почему с таким остервенением искал новые улики, — призналась она. — Но я знаю, как это важно для него. И я видела, как он был расстроен, как он стал почти одержим этим. Кейн не предаст тебя, дело не в том, насколько это для него рискованно, а в том, что движет им.
Кэллан низко зарычал.
— Ммм, это такой сексуальный звук, — в голосе Меринас скользило удовольствие.
Кэллан повернулся, удивленный и возбужденный этой провокацией.
Меринас смотрела на него призывно откинув голову назад, слегка опустив ресницы.
— Что именно? — спросил он осторожно.
— Это рычание в твоем голосе, — сказала она, наблюдая за ним из-под тяжелых век. — Это заставляет меня дрожать, порождает потребность касаться твоего тела, тереться о него.
Он тщательно понюхал воздух. Сводящего с ума мускатно-горчичного запаха пребывающей в отчаянной нужде самки не было, только теплый аромат возбужденной женщины. Кэллан внимательно наблюдал за ней. Ничего в выражении лица Меринас, в плавных движениях рук, поправлявших волосы, в расслабленных слегка раздвинутых ногах не указывало на то, что химически вызванная жажда захватила ее.
Этого запаха не было в воздухе: не было никакого отчаяния или напряжения. И все же что-то присутствовало. Как легчайший аромат весны. Признаться, это не менее будоражило его чувственность, чем запах ее жажды, приводило его чувства в смятение.
— Почему ты так смотришь на меня? — Меринас провела пальцами сквозь волосы, пытаясь привести их в порядок. Она по-прежнему выглядела сексуальной и взъерошенной, манящей.
— Ты хочешь меня, — легкая хрипотца в голосе выдавала, как сильно он поражен этим фактом.