— Это коварный лабиринт. Хотя центр совсем рядом. Может, попробуем его найти?
Он покачал головой:
— Я уже нашел то, что искал.
Сердце у нее подпрыгнуло, когда он вдруг принялся развязывать ленту ее шляпы.
— Что вы делаете, милорд?
— Требую платы, — улыбнулся Джек. — Я вас отыскал и заслуживаю награды.
— Игра еще не окончена.
— Тут вы правы. Самое интересное только начинается.
Он бросил шляпку в сторону и, не дав Грейс времени на размышление, поцеловал ее. Девушка замерла, совершенно не готовая к такому повороту событий. Его рот был удивительно теплым и мягким, а поцелуй настолько требовательным и возбуждающим, что у нее по телу побежали мурашки, несмотря на жаркое солнце.
Она заставила себя откинуть голову.
— М… милорд, что вы делаете?
— По-моему, вы уже спрашивали меня об этом. Я думаю, ответ ясен.
Нежно помассировав большим и указательным пальцами мочку ее уха, он поцеловал ее в шею.
— Да… только я не понимаю, — чуть дыша, сказала Грейс. — Вы же относитесь ко мне… как к сестре.
— Вы уверены? — вкрадчиво произнес Джек и крепко прижал ее к своему телу. — А это выглядит как — по-братски?
Грейс действительно почувствовала твердую выпуклость, упиравшуюся в нее чуть выше места соединения ее бедер. Что происходит? Ведь не может быть, чтобы она возбудила его — такая некрасивая и высокая. Невозможно поверить, что этот человек, великолепный образец мужчины, захотел ее, Грейс Данверс, которая никогда не была настолько соблазнительной, чтобы вызывать желание. Даже Терренс, неоднократно делавший ей предложение, и то ни разу не позволил себе никаких вольностей.
А сейчас Джек Байрон, искушенный распутник и сердцеед, который мог выбрать любую женщину, демонстрировал свою увлеченность ею, незаметной простушкой.
— Послушайте, ведь я вам совсем не нравлюсь!
— Нет? — Он снова поцеловал ее в губы, затем в щеку и в висок. — Значит, вы продолжаете ошибаться в моих чувствах, да и своих собственных.
Девушка нахмурилась:
— Что вы хотите этим сказать?
— Может, вы и не так красивы в традиционном смысле, но это совсем не означает, что вы непривлекательны. Вы необыкновенно хороши с этим внутренним сиянием, которое намного превосходит то, что считается в наши дни, красотой. Возьмем, к примеру, ваши глаза.
— Ну и что в них особенного?
— Вы когда-нибудь замечали, как они меняют цвет в зависимости от вашего настроения?
Грейс растерянно покачала годовой.
— Знаете, когда вы счастливы, они чисто голубые, как небо. А когда чем-то недовольны или задумались, становятся серыми, даже серебристыми, как легкий предрассветный туман над озером. Я думаю, ни у одной другой женщины нет таких глаз. Прекрасных, бездонных, в которых может утонуть мужчина, если не будет осторожен. Что же касается вашего роста… — продолжал он, прокладывая дорожку поцелуев от ее брови к подбородку и шее, — …то я сам высокий. Мне нравится, что я могу обнимать вас, любоваться вами. Это так восхитительно! — Он медленно поцеловал ее в губы. — Вы мое идеальное дополнение, Грейс.
Он слегка двинул вперед бедра и услышал ее прерывистый вздох.
— Понимаете, что вы со мной делаете? — Джек положил руку ей на грудь. — А я — с вами?
Сосок у нее затвердел и предательски уперся в его ладонь. Ноги подкосились, и, если б он ее не держал, девушка наверняка бы упала на землю.
— Обнимите меня за шею.
Дрожа, Грейс выполнила просьбу, и в результате их тела еще крепче прижались друг к другу.
— Я не слишком настойчив? — прошептал он, продолжая поглаживать ее грудь.
Тупая боль между ногами все усиливалась, Грейс невольно застонала.
— Не останавливайтесь, ваша светлость.
— Джек. — Он еще крепче прижал ее, — Впредь называйте меня по имени.
— Да, милорд. Да, Джек.
Его имя, произнесенное ею, будто освободило его от самоограничения, и он с такой одержимостью поцеловал Грейс, что все разумные мысли вылетели у нее из головы.
Она вздрогнула, когда его рука скользнула ниже и широкая ладонь начала гладить ягодицы.
— Я без ума от ваших губ, — пробормотал он. — Приоткройте их немного.
Она безрассудно подчинилась, и его язык тут же оказался внутри. Сердце у нее колотилось от потока новых ощущений, нервные окончания возбудились в тех местах, где, как она считала, нервов вообще нет.
Грейс со стоном отдалась восхитительному скольжению его языка, сплетавшегося с ее. Джек показывал ей, как отвечать, как следовать его примеру и повторять все, что делал он. Видимо, одобряя ее неумелые попытки, он упрашивал проделывать их снова и снова.