— В этом мне не помешала бы твоя помощь, — отозвалась Изобел, повернувшись к брату. — Алекс, заклинаю тебя, мы должны покинуть Уайтхолл сразу после коронации Якова.
— Ты хочешь, чтобы мы отказались от приглашения короля?
— Да! — отчеканила Изобел. — Ты видел дьявола Макгрегора, видел, какими глазами он на тебя смотрел? Он все еще считает тебя зачинщиком распри.
Алекс равнодушно пожал плечами, поднося ко рту ложку:
— Это не я убил графа Аргайлла.
Боже, Изобел показалось, что она вот-вот лишится чувств.
— Алекс, — в ужасе прошептала она, — умоляю, не говори об этом.
— Мы не можем делать вид, что этого не было, Бел.
Услышав кроткий голос Камерона, Изобел закрыла глаза. Милый Кам. Самый тихий из всех шести братьев из шаловливого мальчугана превратился в невидимую, неслышную тень. Ему было всего восемь, когда убили отца. Камерон так и не оправился от потери.
— Да, мы не в силах притвориться. — Изобел улыбнулась, пытаясь ради брата выглядеть храбрее. — Номы можем постараться забыть. Нам нужно вернуться домой, Камерон. Я хочу лишь доставить вас в Шотландию живыми и невредимыми.
На красивое лицо Камерона набежала тень. В печальных зеленых глазах, казавшихся ярче благодаря темно-рыжим волосам, падавшим на лоб, промелькнула тревога. Он молча кивнул.
Довольная, что хотя бы один из братьев проявил здравомыслие, Изобел зачерпнула суп и поднесла ложку к губам. Ничего, она постарается уговорить Алекса отправиться домой. Возможно, чуть позднее, когда… Ее взгляд остановился на Тристане, сидевшем в другом конце зала. Их разделяли уставленные яствами столы. Золотистый свет люстр смягчал твердые линии его скул и подбородка, подчеркивая чувственность рта. После внезапного бегства Тристана днем она ожидала найти ветреного красавца в обществе дюжины хихикающих девиц, добивающихся его благосклонности, но вместо этого увидела перед собой одного из Макгрегоров, коварного, смертельно опасного, дьявола с черной душой и колдовской улыбкой. Великий Боже, на какое-то мгновение, когда англичанин, оскорбивший ее братьев, грохнулся на пол, ей было почти все равно, кто ее таинственный рыцарь из сада. Изобел отвернулась. Теперь она ненавидела Тристана даже сильнее всех остальных Макгрегоров.
Нет, она больше не станет думать о нем. Лучше воздать должное королевскому пиршеству и всем изысканным специям на ее столе. Изобел попыталась вспомнить названия пряных трав, чтобы потом посадить их у себя в саду, но не обращать внимания на волка в гуще овец оказалось не так-то легко. Она поняла, что этот молодчик — фат и повеса, сразу, как только его увидела. Как же ему удалось оплести ее своими сетями, заворожить чарующими улыбками и остроумными словечками? Как случилось, что этот обманщик стал казаться ей самым благородным, внимательным и восхитительным мужчиной из всех, кого она встречала?
Взгляд Изобел помимо ее желания то и дело возвращался к столу Макгрегоров. Раздираемая недоверием и отвращением, она наблюдала, как четыре придворные дамы одна за другой усаживались на пустой стул, стоявший между Тристаном и его сестрой, в надежде перекинуться парой слов с блестящим красавцем. Он не обошел вниманием ни одну из них, щедро расточая улыбки, полные соблазна. Как ни удивительно, фривольность обращения делала его еще привлекательнее в глазах этих леди. Благородные дамы уходили, хихикая, словно распаленные страстью пастушки.
«Ну нет, — решила Изобел, яростно кроша хлеб, — я не какая-то там глупая овца. Мне хорошо известно, что за птица этот господин, прикрывающийся ослепительными улыбками».
Ее взгляд переметнулся на отца Тристана, сидевшего справа от сына. Все эти Макгрегоры одним миром мазаны. Гнусные, безжалостные, кровожадные убийцы. Поскорее бы дьявол забрал их к себе в преисподнюю.
Позднее, когда со столов убрали посуду, а музыканты достали инструменты, Изобел задержалась в дальнем конце пиршественного зала, наблюдая за танцующими. Ей не хотелось порхать по залу вместе с другими разряженными гостями короля. Она не умела танцевать, а если бы даже и умела, то все равно предпочла бы смотреть, а не участвовать в танцах. Изобел никогда прежде не видела таких великолепных платьев. Разглядывая их, она раздумывала, удалось бы ей сшить что-то подобное, будь у нее все необходимые ткани и украшения. Разноцветные фигуры, движущиеся в свете огромного камина, завораживали взгляд. Прекрасные дамы скользили под музыку навстречу элегантным кавалерам, приседали в реверансе и расходились, менялись местами. Это захватывающее зрелище заставило Изобел забыть о собственной жизни, полной забот и совсем не похожей на пышное дворцовое празднество.