– Глупышка. – Нежно поглаживая бархатную кожу груди большим пальцем, Ройс медленно приближался к розовому ореолу соска. Чуть сжав набухший сосок, он почувствовал, как Эйми дрожит. Какая же она нежная и чувственная. В ней было все, о чем он мечтал. – Ты создана для меня.
Так оно и было. На самом деле в ней не было той зрелости и чрезмерно выдающихся форм, которыми обладали женщины, чьих имен и лиц Ройс не помнил, несмотря на проведенные с ними ночи. И все же стройное тело Эйми нравилось ему куда больше. По сравнению с силой искушения, которую внушала ему она, чары любой другой женщины растворялись в вечности.
Намереваясь подтвердить сказанное, Ройс наклонился и обхватил сосок губами, увлекая его в обжигающую лагуну своего рта. Испытав колоссальное наслаждение от сдавленного стона Эйми, Ройс принялся ласкать языком чувствительный сосок. Прогнувшись, Эйми запустила руки в волосы Ройса и еще сильнее прижалась к нему. Ресницы ее дрожали от волнения, в то время как Ройс со всей страстью ласкал ее грудь.
О Боже, какой восхитительной она была на вкус. Даже если бы он наслаждался ее близостью целый месяц, ему было бы мало.
– Пожалуйста, Ройс, – задыхаясь, бормотала Эйми. Вряд ли она осознавала, что в состоянии блаженства назвала его просто по имени. – Пожалуйста, я хочу быть твоей.
Слова мольбы эхом отдавались у него в голове, возвещая о забытом на время, но зловещем предупреждении. Еще буквально несколько минут, проведенных в пленительном дурмане ее объятий, и благоразумие стало постепенно возвращаться к Ройсу.
– Ройс, я хочу быть твоей.
Что, черт побери, он творит?
Ройс резко отпрянул от Эйми, неимоверным усилием заставив себя подняться на ноги. Стремительными шагами он пересек библиотеку и оказался в дальнем углу. Он желал вырваться из-под действия колдовских чар, невольно источаемых Эйми. Тяжело дыша, Ройс попытался овладеть собой. Эмоции буквально раздирали его изнутри, насколько трудно было вернуть самообладание.
– Извините меня, миледи, – наконец произнес он напыщенным, чересчур формальным тоном. – Я забылся. Этого нельзя было допускать.
Легкий шелест долетел до него в тот момент, когда он обернулся и увидел, как Эйми, сидя на диване, поправляла ночную сорочку, прикрыв грудь. Даже на значительном расстоянии Ройс видел влажное пятно, просочившееся сквозь ткань сорочки в области груди. Следы его ласк.
– Не понимаю… – неуверенным тоном отважилась сказать Эйми. – Я думала, вы хотели близости со мной.
– Так оно и есть.
– Тогда почему же остановились? Ведь нет ничего постыдного в том, что мы хотим друг друга.
Ройс лишь покачал головой в ответ на ее наивность. Если бы все было так просто.
– Ты многого не знаешь. Есть вещи, о которых я не рассказывал тебе.
– Тогда расскажи сейчас. – С обеспокоенным видом Эйми подалась вперед, ее тревожный взгляд умолял Ройса открыться. – Пожалуйста.
Отвернувшись к окну, Ройс стоял с обессиленно поникшими плечами и смотрел на черное как смоль ночное небо. Как он позволил себе так забыться?! Он позволил собственной слабости управлять его действиями, чуть было не нарушил границы дозволенного. И лишь страстная просьба Эйми вернула его к реальности, заставив опомниться, прежде чем он зашел слишком далеко.
Теперь же ему предстояло найти подходящие слова, чтобы объяснить Эйми, что случившееся между ними было ошибкой и этого не должно повториться впредь.
– Именно поэтому я и ушел тогда. – Неожиданное признание вырвалось у Ройса помимо его воли. – Вот почему я решил отдалиться на столь длительный срок. Эта чертова потребность быть с тобой рядом преследует меня. Но абсолютно не важно, каким сильным может быть мое желание. Между нами ничего не может быть. Не сейчас. И вообще никогда.
Повисло тягостное молчание, Ройс почти физически ощущал тяжелый взгляд Эйми. Ему казалось, что он затылком чувствует его. Когда Эйми вновь заговорила, голос ее дрожал и в полной мере передавал неподдельное недоумение.
– Но почему?
– Твой отец мой близкий друг, он доверил мне тебя. Просил оберегать. Я не могу подорвать оказанное мне доверие, совратив тебя. Тем более что я не имею намерения сделать тебе предложение.
– Понятно.
То, с какой уязвимостью и покорностью произнесла Эйми это единственное слово, заставило Ройса обернуться и снова взглянуть на нее. От досады он с неистовой силой сжал кулаки.
– Нет, ты не понимаешь. И я, к сожалению, не имею ни малейшего представления, как тебе это объяснить. Эйми, лично к тебе это не имеет ни малейшего отношения, и я по-прежнему считаю, что когда-нибудь ты станешь кому-то самой замечательной женой. Это во мне, во мне причина, а не в тебе. Это касается меня, и моих недостатков.
Эйми молча моргала и оценивающе смотрела на него. Затем, поднявшись с царственным достоинством, запахнула халат, завязала пояс и, пройдя через всю комнату, вплотную приблизилась к Ройсу.
– О каких конкретно недостатках ты говоришь? – спросила она. Ее категоричный тон не оставлял ни единой возможности дать уклончивый ответ.
О Боже! Но как же объяснить ей?! Ройс пребывал в нерешительности. За ним значилось столько грехов, что даже начать перечислять их казалось безумием. И если у Эйми закрадется малейшая догадка о том разрушающем действии, которое он оказывал на людей, о которых он заботился, она в ужасе сбежит от него.
– Будет достаточно сказать, что я не подхожу тебе. Я не заслуживаю такой жены, как ты. И никакой жены вообще. Я не заслуживаю семьи. Не заслуживаю счастья. – Проведя рукой по волосам, он начал расхаживать взад и вперед, нервно дергая узел галстука. – Сегодня за ужином ты обвинила меня в бесчеловечности и была права больше, чем сама могла предположить. Моя личность окутана мраком, о котором ты даже не догадываешься. Я не хочу подвергать тебя его воздействию. Очень многим людям я принес несчастья. И не хочу, чтобы ты пострадала.
– Ты не можешь причинить мне вред, – заявила Эйми с непоколебимой уверенностью, которая в иных обстоятельствах, несомненно, польстила бы Ройсу.
– Да нет же, могу, – мрачно заверил он. – Раньше или позже, но так случается с каждым близким мне человеком.
– Я не верю в это.
– Сейчас не имеет значения, веришь ты или нет. Это так. Так должно быть. – Оставив ее стоять у окна, Ройс подошел к столу, открыл недопитый им графин с бренди и наполнил пустой бокал. – А теперь извини, но, думаю, тебе лучше вернуться в комнату, а я останусь тут и проверю, как быстро смогу напиться в стельку.
– Но…
– Иди, Эйми. – На полуслове попытка протеста была пресечена грубым и повелительным указанием. – И если ты знаешь, что для тебя лучше, то советую держаться на расстоянии, на приличном расстоянии от меня. – Ройс отвернулся. Он не хотел видеть боль в ее глазах, причиненную столь резким отказом.
Зажав в пальцах хрупкий бокал, он, затаив дыхание, молча ждал, пока за Эйми не закроется дверь.
Едва это произошло, он со всей силой, на какую был способен, швырнул бокал в стену. Разбившийся вдребезги хрусталь рассыпался на мелкие кусочки, выплеснув на стены содержимое бокала, которое теперь медленно стекало на пол.
Черт бы все это побрал! Выставить ее поскорее вон было единственно верным решением! Он знал это. Но почему сейчас ему так одиноко, как никогда в жизни.
Глава 14
На протяжении следующих дней Эйми делала все от нее зависящее, чтобы держаться от лорда Стоунхерста подальше. Это было несложно, тем более что он также решил избегать ее общества. На самом деле она видела его лишь мельком, не считая тех единичных случаев, когда он неожиданно присоединялся к гостям за ужином. Чаще всего он проводил время, закрывшись в библиотеке или в кабинете на втором этаже, занимаясь хозяйственными вопросами.
Эйми прекрасно понимала, что происходит. «Так оно и лучше», – рассуждала она, спускаясь к завтраку однажды утром. Насколько ей было ненавистно их отдаление, настолько же мысль остаться с Ройсом наедине приводила ее в крайнее состояние паники.