Она порхала по дому, пребывая в прекрасном настроении, ни намека на дурные предчувствия. Однако когда ее с братом провели в библиотеку, по заострившемуся лицу Роз и дрожащим рукам, державшим какую-то бумагу, она поняла, что незнакомец прибыл из Лондона и что привезенное им известие разрушит ее крошечное счастье.
— Антони… Антония… это мистер Уотсон, поверенный ваших родителей из фирмы «Уотсон и Голдман». Он принес ужасную весть… Боже, не знаю, как сказать. — Роз потянулась рукой к горлу.
Сердце Антонии будто сжало ледяными пальцами. Антони не сводил враждебного взгляда с человека, посмевшего омрачить солнечный покой Лэмб-холла.
— Болен отец, — высказала предчувствие Антония.
— Да, милая, — тихо ответила Роз, — сердце… но болезнь смертельная, родная моя. Боюсь, что он умер.
— Когда? — настойчиво спросил Антони, отвергая нежеланную весть.
— Вероятно, в апреле. Письмо с Цейлона шло несколько месяцев.
Антони протянул руку за письмом. Роз с тревогой увидела, как кровь отхлынула от лица Антонии, ставшего мертвенно-бледным.
Мистер Уотсон, прокашлявшись, обратился к молодому лорду Лэмбу, в отчаянии пробегавшему глазами по изящным строчкам материнского письма.
— Милорд, — почтительно начал адвокат, — я взял на себя смелость снять копии с документов, передающих вам титул и, разумеется, право собственности на Лэмб-холл. В силу того что до совершеннолетия вам остается почти полтора года, ваши средства находятся под опекой. Перед смертью покойный лорд Расселл Лэмб назначил вашим опекуном некоего Адама Сэвиджа.
— Кого? — переспросил Антони, почувствовав в груди тупую боль.
— Мистер Сэвидж, видимо, был другом вашего отца и соседом по плантации на Цейлоне. — Мистер Уотсон снова прокашлялся. — Ваше денежное содержание остается в прежних размерах, но что касается остальных денег, милорд, я с сожалением должен сообщить, что они находятся в распоряжении вашего законного опекуна. От него целиком зависит, будут ли увеличены средства на покрытие расходов по содержанию Лэмб-холла и ферм арендаторов.
В этот момент Антони меньше всего думал о деньгах, посему вместо него вставила слово бабушка:
— Представляется, что распоряжение сие создает явные неудобства. Несомненно, было бы лучше, если бы они были в руках его поверенных здесь, в Лондоне, не так ли?
Мистер Уотсон, естественно, согласился с ней, но все было в строгом соответствии с законом и не оставляло никакой лазейки.
— Мистер Сэвидж в настоящее время строит дом в Грэйвсенде и по его завершении вернется с Цейлона, так что распоряжение, возможно, не окажется неудобным.
Лорд Лэмб, не откажите в любезности поставить свою подпись под документом на право владения Лэмб-холлом, чтобы его можно было зарегистрировать на ваше имя, и, разумеется, на право владения городской усадьбой на Керзон-стрит.
Антони завершил формальности, и мистер Уотсон, как видно, не был склонен задерживаться в доме, где поселилось горе.
— Лорд Лэмб, леди Рэндольф, позвольте мне выразить соболезнования от имени фирмы «Уотсон и Голдман» Мы будем по-прежнему служить вам в любом качестве, в каком вы пожелаете, так же как мы служили покойному лорду Лэмбу. Извещение о смерти помещено в «Лондонской газете».
Мистер Уотсон старался скрыть свое удивление поразительным сходством между лордом Лэмбом и его сестрой. Откланявшись дамам, он покинул дом.
Беспомощно взглянув на брата, Антония прошептала:
— Мама вернется домой?
— Вероятно, нет, — ответил Тони, передавая ей письмо матери, потом глубоко засунул руки в карманы.
Антония прочла письмо и вернула его бабушке. Глаза ее наполнились слезами. Она подошла н брату, и они, не нуждаясь в словах, долго горестно смотрели в глаза друг другу. Потом вместе вышли из библиотеки, ища уединения вне дома.
Розалинд видела из окна, как две темноволосые головы скрылись в прибрежном кустарнике.
— Будь они прокляты, тропики!
Служивший с незапамятных времен дворецкий был в Лэмб-холле незаменимым человеком. Он подставил к удобному креслу с подголовником скамеечку для ног и знаком предложил Розалинд сесть. Она вздохнула.
— Приготовить вам чаю, миледи?
— Бренди… бренди, — решительно ответила Роз, — и заодно налейте себе, мистер Бэрке.
Спустившись в лодочный сарай, близнецы занялись свертыванием тросов и канатов и наведением порядка в своем несколько запущенном убежище; потом, когда уже нечем было заняться, сели в лодку, слушая ритмичный плеск волн о борта.
— Утром ты верно сказала, — горестно заметил Антони. — Я не помню, как оба они выглядят.
— Бедная мама, она там совсем одна. Не представляю, как ей там живется все эти месяцы.
— Проклятье! Мне бы следовало быть там, с ней, — в отчаянии воскликнул Антони. — Боже, только сегодня утром Роз сказала, что я стану наследником всего этого, не пошевелив пальцем. — У него затряслись плечи, в глазах, обращенных к Антонии, была глубокая боль. — Клянусь, я не хочу стать лордом Лэмбом и наследником всего… таким путем!
Антония, утешая его, протянула руку
— У тебя горе смешалось с чувством вины, Тони. — Слезы душили ее. — Но ты же не виноват.
Он благодарно обернулся к ней, будто она была его спасительной нитью, и торопливо вытер глаза рукавом.
— Я презренный эгоист. Рад, что в этом сезоне ты не поедешь в Лондон.