Кстати, надо бы проверить его арсенал и убедиться, что там нет оружия более опасного, чем карандаш.
Ну вот, поднял на нее глаза. Не стоит утруждаться, проверяя его, — ее бросило в жар, что говорит само за себя. Наверняка смотрит из-под полуопущенных век, а во взгляде — откровенное плотское вожделение.
Не удержавшись, Алекс вскинула голову и в самом деле поймала его взгляд. Удерживала, сколько могла, а когда жар в крови стал невыносим, снова уткнулась в свои записи. Прежде работа казалась не в пример скучнее, да и день длился дольше.
Однако куда же направиться через… (она взглянула на часы) через полтора часа под видом деловой встречи? Зубы она недавно проверила, у гинеколога побывала, и даже если бы нет, вряд ли удалось бы записаться сразу. Дай не в ее привычках бросаться куда-то сломя голову, не продумав все до мелочей.
Зайти в банк? С какой целью? Конечно, можно пригласить менеджера на ленч, но с ним как-то не хочется обедать, да и обсуждать им нечего. Всех друзей она только что повидала на дне рождения в пятницу, а от обеда с Джиллиан останется несварение желудка.
И вообще, хочется пообедать с Дунканом.
Куда же пойти, куда пойти?..
Может, в парикмахерскую? Алекс подумала о «Задорных кудряшках» с чувством, близким к панике. Страшно представить, что из нее там сделают! Но представлялся хороший повод перебросить мостик.
Из осторожности она не станет стричься. Только вымоет волосы и чуть придаст им форму феном. Никакой химии, никакой краски — ничего, что нельзя устранить с помощью душа.
Договорившись о времени и положив трубку, Алекс поймала через стекло ехидную усмешку Дункана. Но подслушать он не мог.
Из кабинета Алекс вышла с осторожностью — как из бомбоубежища после бомбежки. Расставила по местам возвращенные книги, коротавшие время на регистрационном столе. Судя по высоте стопки, читательская аудитория сильно выросла со времени убийства. Из тех, кого она волоком притащила в тот день к регистрационному столу, большая часть побывала здесь уже не раз.
Отлично, отлично! Все идет как по маслу.
Дункан стоял перед старым викторианским особняком, где еще совсем недавно жил Фрэнклин Форрест и куда вскоре предстояло перебраться сестрице Алекс. Он прочесал его по сантиметру, но так ничего и не обнаружил. Выходило, что пейзажа здесь нет (если только тот не зарыт под корнями какой-нибудь из яблонь).
В запасе оставалось последнее средство — опрос соседей.
Перед домом слева не наблюдалось никаких машин, лишь велосипедик, по размеру на десятилетнего мальчишку, который в такое время дня мог находиться только в школе. Дом справа выглядел многообещающе: на тщательно подметенной и политой подъездной аллее стоял голубой седан старой марки, но в отличном состоянии, блестящий после недавней полировки. Вообще все в доме, от живой изгороди до кружевных занавесочек в кухонном окне, прямо-таки блистало чистотой.
Но самое главное — в окнах жилой комнаты горел свет. Дункан постучал и стал ждать, пока откроют.
В глубине дома залаяла собака. Лай приблизился, к нему прибавились прыжки и стук лап по двери. Судя по азарту, собака сторожевая.
— Тихо, Трикси, тихо! — послышался из-за двери старческий мужской голос.
Дверь отворилась. На всякий случай Дункан отступил, но на крыльцо вылетела болонка, эдакая мягкая игрушка, комок белой шерсти — несостоявшийся ротвейлер или доберман, готовый грудью защищать своих хозяев.
Процедура знакомства началась с тщательного обнюхивания его брюк и ботинок, после чего его снова облаяли, уже более дружелюбно, и он получил, наконец возможность вручить хозяину дома свою визитную карточку.
— Дункан Форбс, преподаватель истории искусства в университете Свартмона, — учтиво представился он. — В данный момент работаю над книгой, и приехал сюда в надежде познакомиться с мистером Форрестом.
— Ай-яй-яй! — огорчился старик. — Грустно говорить, но мистер Форрест недавно отошел в лучший мир.
— Ирвин! Ирвин! — раздался другой голос, женский, но тоже далеко не молодой. — Опять пришли «Свидетели Иеговы»? Почему ты не скажешь, что мы католики?
Появилась миниатюрная пожилая леди, вся состоявшая из мягких пастельных тонов: подсиненные волосы, розовая блузка и фисташковые брючки.
— Никакие не «Свидетели Иеговы», Дэзи, это писатель. Приехал к Фрэнклину.
— Ай-яй-яй! — в свою очередь, воскликнула леди, всплеснув руками. — Наш дорогой Фрэнклин теперь на небесах.
— Да, я уже знаю. Какая жалость! Я так надеялся с ним побеседовать!
Все втроем понурили голову в знак уважения к печальному событию. Болонка сочувственно гавкнула.
— Надеюсь, он не слишком страдал… — пробормотал Дункан.
— О нет, молодой человек. Сердечный приступ, знаете ли… — Ирвин непроизвольно прижал руку к левой стороне груди.
— В таком случае он, конечно, закончил свой путь не в кругу родных и близких?
— Вы, должно быть, очень чуткий человек, мистер Форбс, — заметила пастельная леди. — До сих пор никого не занимали такие подробности. Мы с Ирвином не из тех, кто сеет слухи и разносит сплетни, но раз уж вам интересно, скажу, что кто-то в тот день точно находился рядом с Фрэнклином. Я слышала крики…
— Крики? В смысле — присутствовал близкий человек, перепуганный тем, что происходит?
— Ну, я не знаю… — Дэзи поколебалась, потом снова заговорила, тоном ниже: — Под криками я имею в виду резкости. Вообразите себе, в такой-то день! Не слишком приятно покидать этот мир после ссоры.
— У него ведь две внучки, не так ли? Выходит, одна из них…
— Нет, что вы! Голос слышался мужской.
Язык у Дункана так и чесался спросить, не знает ли пастельная леди, чей голос она слышала, но он не стал искушать судьбу. Впрочем, и не потребовалось — Дэзи, раз начав, не могла остановиться, пока не выложит всего.
— Видите ли, в тот день я пекла яблочный пирог. Фрэнклин их обожал, и я никогда не жалела для него кусочка, тем более что он вдовец и регулярно готовить ему некому. Зная, что он дома (машина стояла на своем месте), я понесла ему пирог, как обычно, через заднюю дверь — во-первых, так короче, а во-вторых, менее формально.
Дункан понимающе кивнул.
— Так вот, я подняла руку, чтобы постучать, но меня остановили крики. Такой, знаете ли, разговор на повышенных тонах. Голос Фрэнклина я узнала без труда, а вот второй показался незнакомым. Могу лишь сказать, что он принадлежал молодому человеку.
— Он? То есть гость был один?
— Насколько мне известно, да.
— А потом?
— Разумеется, я ретировалась. Не стучать же прямо посреди такой ужасной ссоры! Я вернулась домой и рассказала все Ирвину. Через час мы позвонили, чтобы больше не попадать в такое положение, но никто не поднял трубку, хотя машина так и оставалась перед домом.
— Нам показалось по меньшей мере странным, что никто не отвечает, — вступил в разговор старик, — и я отправился на разведку. Постучал, постучал — никакого ответа. Как вы сами понимаете, по-соседски мы давно уже обменялись запасными ключами на всякий пожарный случай. Короче говоря, я нашел Фрэнклина на полу в кабинете… — Он вздохнул. — Но все, что я мог сделать, — это вызвать полицию.
— Хорошо, что на него не наткнулась одна из девочек, — добавила Дэзи.
— Как все грустно, — покачал головой Дункан совершенно искренне. — Жаль, что мне не выпало шанса познакомиться с мистером Форрестом. Я слышал, он был прекрасный человек.
— Именно прекрасный! — воскликнул Ирвин. — Я бы даже сказал, редкий.
— И жена была ему под стать, — добавила Дэзи.
— Прошу прощения, что отнял у вас время.
— Да что вы!
Дункан откланялся и пошел к машине, размышляя над тем, кто так ловко помог Фрэнклину Форресту отправиться на тот свет.
Глава 18
Из «Задорных кудряшек» Алекс вернулась с башней на голове. Ее начесывали так яростно, что из глаз струились слезы, залили лаком настолько, что она с успехом могла теперь выбивать головой ворота крепости. В середине 1960-х ее непременно выбрали бы в царицы выпускного бала.