«Никого у меня нет с самой дедушкиной смерти», — с болью подумала Алекс и спросила себя, научится ли она когда-нибудь спокойно вспоминать о человеке, который во многих отношениях заменил ей отца, дал нормальный дом, познакомил с миром искусства и античной истории. Они приходились друг другу не просто родственниками, а родственными душами. Их можно было назвать друзьями и порой коллегами. Но какое дело Дункану Форбсу до восьмидесятидвухлетнего старика, да еще и покойного?
— В моей жизни нет мужчины, и, чтобы между нами оставалось все ясно, я не намерена его заводить.
Взгляд синих глаз стал еще пытливее. Алекс испытала мощную потребность призывно облизнуть губы. Господи, что за потрясающий мужик! Между бровями у него пролегала глубокая морщинка, говорящая о том, что он подолгу и глубоко размышляет над научными проблемами.
— Отчего же не намерены? Мужчины вам не по душе?
— Вы, например! — вспылила Алекс.
Он не оскорбился, на что она очень надеялась. Он даже не отвел глаза, а продолжал разглядывать ее, как ни в чем не бывало, потягивая вино.
— Ваше мнение может со временем измениться.
А наука может со временем раскрыть секрет левитации!
Принесли заказ. Алекс так обрадовалась, что подарила Гарольду сияющую улыбку. Он не мог выбрать лучшего времени для появления. Бифштекс, как всегда, был упоителен. Интересно, что Дункан тоже взялся за мясо, хотя большинство посетителей сначала принимались за салат.
— Вы правы, здесь отлично готовят.
— Лучшие бифштексы в округе!
— Вы его знали?
Его. Слово «он» могло относиться только к убитому. Алекс сдвинула брови:
— Я уже говорила, что не знала его. Никогда не видела, даже мельком.
— То же самое вы, конечно, сказали и полиции?
Ему бы следовало умерить свой пыл, пока непомерно дорогое вино не раскрасило красным его простенькую рубашку.
— У меня нет оснований лгать как полиции, так и вам или кому-то еще! Повторяю, я не знала беднягу.
— Тогда тем более странно. Зачем подсовывать вам труп человека, которого вы не знали?
Алекс пожала плечами. Надо сказать, где-то на задворках сознания, как не до конца подавленная головная боль, ее тоже мучил именно этот вопрос: зачем?
— Хотелось бы знать…
Она подняла взгляд. Осторожность советовала не доверять малознакомому человеку, но так хотелось поделиться своими мыслями и чувствами. Ведь не каждый день судьба сводит людей, поставив в одну и ту же затруднительную ситуацию.
— Вы всерьез думаете, что это сделали нарочно? Что некто подстроил все так, чтобы именно я нашла труп?
— Другого объяснения я не вижу. Из того, что вы сказали вашему методичному, как учебное пособие, сержанту…
— Тому Перкинсу. — У Алекс не нашлось сил улыбнуться сравнению.
— …уборщики заканчивают примерно в десять вечера. Раз уж они просто ушли, значит, на полу не валялось продырявленных тел.
Она кивнула.
— Кроме вас, еще кто-нибудь может открыть библиотеку? Есть у вас помощница или помощник?
— Нет, библиотеку открываю я, и только я.
— Но у кого-то в мэрии, конечно, есть запасные ключи?
— Разумеется, есть, ну и что? Что делать утром в библиотеке кому-то, кроме библиотекаря? Никому такое и в голову не придет!
— Тогда моя версия верна, и тот, кто подбросил тело за стеллажи, рассчитывал, что именно вы его и обнаружите. Как, по-вашему, случайно его уложили в отделе искусства?
— Конечно, случайно, как же еще? Вы же не думаете, что убийца настолько ненавидел искусство!
— Не знаю, не знаю… Я в вашем городе не слишком давно. — Дункан отложил вилку и нож, помолчал и заметил: — Знаете что, моя милая? Я посоветовал бы вам вести себя осторожнее.
— Перестаньте! — воскликнула Алекс с невольным содроганием. — Наверняка все очень просто: два нечистых на руку типа не сошлись во мнениях, и один пристрелил другого. Такое случается сплошь и рядом, пусть и не в наших краях. Когда настал момент спрятать тело, убийца решил, что самым подходящим местом будет запертая и безлюдная в такое время библиотека. Сам он между тем убрался из города и может сейчас находиться в тысяче миль отсюда. — Она занялась салатом, чтобы подчеркнуть свое спокойствие. — Догадываюсь, зачем вы меня пугаете. Чтобы со страху я оказалась у вас в постели!
Дункан воздержался от улыбки, но она заискрилась в его синих глазах — чертовски привлекательное зрелище.
— Я никогда не опускался до дешевых трюков, чтобы добиться женщины. В моей постели они и так оказывались. Всему свое время.
Она решила, что лучше сменить тему:
— Как бифштекс?
— Фантастика! А теперь скажите, что женщина вроде вас делает в захолустном городишке?
Ну, не самая лучшая тема, но предпочтительнее прежней. Можно поддержать.
— Я приехала к дедушке с бабушкой. Они здесь родились. Отец у меня — представитель крупной нефтяной компании международного уровня, так что мы нигде не задерживались надолго. Объездили весь мир. Еще девчонкой я успела повидать Ближний Восток, Африку, Южную Америку, большую часть Европы. Когда от новых впечатлений начало тошнить, перебралась к дедушке с бабушкой. Позже уехала учиться, но когда дедушка написал о новой библиотеке и вакансии там, я охотно вернулась.
— С дипломом — и заштатный библиотекарь?
Вот как, он не забыл насчет диплома.
— Да.
— По-моему, чересчур высокая квалификация.
— Возможно. Но в маленьком городке трудно найти подходящую работу, а мне пришлось вернуться, чтобы ухаживать за дедушкой после бабушкиной смерти. Теперь его уже нет — умер два месяца назад.
Алекс часто замигала и потянулась за вином.
— Мне очень жаль. — Дункан накрыл ее руку ладонью, тепло которой магически успокоило душевную боль. — А ваши родители? Они здесь?
— Нет, в Европе. В Штатах у меня не так уж много родни. После смерти дедушки и бабушки остались только тетка (она живет в горах Монтаны, в какой-то колонии хиппи) и двоюродная сестра.
До чего же некстати! А может, как раз наоборот, кстати. Тема злосчастной родни достойно венчает неудачный день.
— Дедушка хотя и был уже стар, но на здоровье не жаловался. Никто не ждал, что он вдруг умрет.
— А что случилось?
— Сердечный приступ. — Алекс не удержалась от вздоха — Можно сказать, что нас с сестрой вырастили дедушка с бабушкой. Тетка подкинула им Джиллиан вскоре после рождения, а со мной вечно сидела какая-нибудь нянька, пока я не подросла настолько, чтобы на каникулы самой летать в Свифт-карент.
— И с какого возраста вы стали приезжать?
— С восьми лет. Я проводила у них каждое лето. Для меня здесь был настоящий дом, не чета безликим квартирам и домам, в которых мы жили. Переезжали, по крайней мере, раз в год, как вам такое понравится! «Родительский дом» для меня — понятие отвлеченное.
— Печальный случай.
— Чего доброго, вы сочтете меня нытиком, — усмехнулась Алекс. — Я не хотела жаловаться. Просто ребенку нужны… ну, я не знаю… корни. Что-то основательное и незыблемое. В шестнадцать лет я взбунтовалась и перешла в здешнюю школу.
— А сейчас? Вы встречаетесь?
— С родителями? Разумеется. Да вот не далее как прошлой зимой я ездила к ним в Прагу на Рождество.
Ужасная ошибка, которая не повторится, подумала Алекс, вспомнив слова матери: «Александра, у тебя вульгарный вид! Слишком глубокое декольте. Половина груди вываливается!»
По возвращении она пошла на пирсинг и вдела колечко в пупок.
Глава 4
Алекс отвезла Дункана в гостиницу «Риверсайд», состоявшую из двух десятков симпатичных коттеджей (сезон отпусков миновал, и они сдавались с большой скидкой), честно намереваясь поблагодарить за обед и высадить. Однако он словно не заметил, что она оставила мотор включенным, и вернулся к своим нескромным вопросам:
— Почему вы одеваетесь в таком стиле?
Невольно Алекс опустила взгляд на свой наряд. Сегодня она выбрала розовую блузку из «вареного» шелка, совсем воздушную, с горизонтальным вырезом, обнажавшим одно плечо, и короткую, узкую черную кожаную юбку. Впервые за долгое время она попробовала взглянуть на себя глазами мужчины и с некоторым смущением спросила: