Эшли Марч
Соблазнить герцогиню
Глава 1
Она была прелестна, как прелестен грех, которому предаешься и потом не раскаиваешься.
А ее чудесный смех, звонкий и мелодичный, словно песнь сирены, не мог оставить его равнодушным — этот смех манил, завлекал и очаровывал, — и он невольно пододвигался к окну кареты, пока чуть не уткнулся в него носом.
И теперь он не только слышал ее удивительный смех, но и видел ее обворожительную фигуру, видел, как она при каждом шаге покачивала бедрами, и казалось, что всякое ее движение было рассчитано на то, чтобы привлечь мужские взгляды. Что ж, ей это прекрасно удавалось… Более того, ею любовались не только мужчины, но и даже луна, восхищавшаяся ее красотой, ласково проводила своими длинными серебристыми перстами по ее шее, плечам и спине, пока она не исчезла за дверями игорного дома.
Да, она действительно была прелестна, эта коварная блудница.
Филипп добивался ее полгода. Постоянно приглашал в театр и в оперу… Он неустанно за ней ухаживал в надежде на то, что она все-таки полюбит его.
Он старался не замечать других мужчин, уделявших ей внимание, и он не сомневался: вскоре она будет улыбаться только ему, и именно с ним будет возвращаться домой каждый вечер. Он ждал, терпеливо ждал… И далее в этот вечер, набравшись терпения, ехал за ней через весь Лондон, наблюдая, как она порхает из одного увеселительного заведения в другое, причем каждый раз — под руку с новым кавалером.
Но теперь-то его терпению пришел конец…
Еще несколько минут Филипп наблюдал за входом в игорный дом, и сердце его при этом гулко колотилось.
Наконец, собравшись с духом, он открыл дверцу и вышел из экипажа.
Филипп сразу же заметил жену — едва лишь вошел в зал. Шарлотта восседала на коленях у какого-то толстого ублюдка, а тот, ужасно счастливый, таращился на ее грудь, почти вывалившуюся из глубокого декольте. Одной рукой она обвивала шею мужчины, а другой, то и дело склоняясь над столом, бросала игральные кости, издававшие при броске дробный веселый стук.
Направляясь к жене, Филипп вскинул руки к шейному платку и стал медленно развязывать его. В тот момент, когда он приблизился к игорному столу, узел был уже развязан, и чуть помятая ткань свисала с кончиков его пальцев.
Осмотревшись, Филипп громко сказал:
— Добрый вечер, джентльмены!
И в тот же миг за игорным столом воцарилась тишина; причем некоторые из мужчин, отодвинув свои стулья, с беспокойством поглядывали то на Филиппа, то на даму, восседавшую на коленях у толстяка.
Филипп не думал о том, что слишком долго он делал вид, будто поведение жены совершенно его не интересовало. Да-да, слишком долго… Зато теперь герцог был готов устроить скандал на глазах у всех, и он твердо решил: сколько бы у его жены ни было любовников, впредь она будет принадлежать лишь ему одному.
Толстяк же, посмотрев на Филиппа, тотчас отвел глаза, однако он не торопился избавиться от дамы, сидевшей у него на коленях. Филипп невольно усмехнулся. Что ж, он вполне мог понять этого джентльмена. Если бы у него на коленях сидела такая красавица, как Шарлотта, он бы гоже не горел желанием расстаться с ней.
Пристально взглянув на толстяка, герцог спросил:
— Сэр, как вас зовут?
— Лорд Денби, ваша светлость. Меня зовут Д…Денби, — ужасно смутившись, пролепетал тучный джентльмен.
Филипп едва заметно кивнул:
— Что ж, превосходно. Так вот, Денби, мне кажется, вы хотели присвоить то, что принадлежит мне. А вам так не кажется?
На лбу толстяка выступила испарина.
— Но в…ваша светлость… — Он умолк и снова отвел глаза.
Тут герцогиня, до сих пор молча наблюдавшая за происходящим, еще крепче обняла за шею своего кавалера и, с улыбкой покосившись на мужа, проворковала:
— Он говорит о том, милый Денби, что вы хотите присвоить меня.
— Но я вовсе не… — Бедняга попытался избавиться от дамы, но у него ничего не получилось — та крепко его обнимала. Судорожно сглотнув, он пробормотал: — Она не хочет отпускать меня, ваша светлость.
— Вы просто трус, Денби, — прошептала Шарлотта. Отпустив толстяка, она грациозно поднялась и с вызовом взглянула на мужа.
Какое-то время супруги молча смотрели друг на друга. Когда же герцогиня попыталась проскользнуть мимо мужа, тот ухватил ее за руку и привлек к себе. И тотчас же все присутствовавшие уставились на них с любопытством. Было совершенно очевидно: на следующее утро рассказ об этой истории появится во всех бульварных газетенках и будет у всех на устах. Так что теперь, даже если бы он очень захотел, пути отступления не было — придется довести задуманное до конца.