Филипп вышел из кабинета и направился к лестнице. Он твердо решил, что отправится в Лондон и отыщет Шарлотту. А если она не захочет вернуться с ним в Рутвен-Мэнор, то тогда он останется с ней. Филипп еще не решил, что будет делать потом, но он точно знал, что, по крайней мере, будет находиться с ней рядом. Хотя ясно, что она не примет его с распростертыми объятиями» Что ж, он потерпит… Главное — он будет видеть ее. И будет ждать, когда ее ненависть к нему хоть немного уменьшится.
Когда он проходил мимо библиотеки, его внимание привлек бюст деда. «Каким же высокомерным и самовлюбленным надо быть, чтобы приказать художнику вылепить собственную копию», — подумал Филипп с удивлением (раньше эта мысль не приходила ему в голову).
И дело не только в бюсте… Ведь дед по всему дому развесил свои бесчисленные портреты…
Остановившись перед бюстом, Филипп протянул к нему руку, но тут же отдернул ее — бюст показался ему ужасно холодным. Впрочем, ничего удивительного… Таким же холодным был и сам человек. Причем сходство бюста с прототипом было поразительное. Те же губы, те же глаза, та же презрительная усмешка… Неужели он, Филипп, похож на этого человека?
И неужели Шарлотта, глядя на него, видела его именно таким, как этот бюст?
Филипп пристально смотрел на человека, которого когда-то боялся и которого никогда не любил. Дед пытался сделать из него настоящего герцога Радерфорда — правильного. Этот человек презирал всех, кого не считал ровней себе. Хотя на самом деле следовало презирать таких, как он, — высокомерных и бесчувственных.
Филипп вдруг почувствовал, что задыхается — на него словно навалились все кошмары детства и юности; казалось бы, давно забытые…
В ярости стиснув зубы, Филипп схватил бюст обеими руками и, приподняв, швырнув его на пол. Гипсовый бюст с грохотом разбился, и Филипп, отбросив носком башмака самый крупный осколок, тихо проговорил:
— Нет, я не такой, как мой дед. И никогда таким не буду.
— Это было ужасно, — пробормотала Шарлотта, покосившись на лорда Форшоу.
Ее подруга, леди Эмма Уитлок, тоже посмотрела на Форшоу, затем с улыбкой воскликнула:
— Но это же кадриль! Не понимаю, как он мог наступить тебе на ноги столько раз. Ужасно неловкий…
— Дело не в этом, — проворчала Шарлотта. — Просто он все время смотрел на мою грудь, потому и наступал на ноги.
Эмма взглянула на лиф своего платья и со вздохом заметила:
— Хотела бы я, чтобы и на мою грудь так смотрели. — Улыбнувшись, она поспешно добавила: — Разумеется, мне вовсе не нужны кавалеры. Просто хотелось бы выглядеть получше.
Именно поэтому Эмма и дружила с Шарлоттой. Дочь лорда Северли была единственной женщиной в Лондоне, не подозревавшей Шарлотту в том, что та пыталась увести у нее поклонника, жениха или мужа. Всем мужчинам из высшего общества Эмма предпочитала своих собственных, воображаемых, героев.
— У тебя и так прекрасная грудь, — возразила Шарлотта. Немного помолчав, добавила: — Что ж, пожалуй, мне пора… Можешь отправиться со мной, если хочешь.
Эмма театрально закатила глаза:
— Но ты должна признать, что вечер удался — во всяком случае, прошел не так уж плохо.
Шарлотта поморщилась:
— Тут все таращатся на меня.
— На тебя всегда везде таращатся, — заявила Эмма. — Такая уж у тебя репутация. Но ты не обижайся. Я не имела в виду ничего такого… И мне ужасно хочется, чтобы на меня тоже таращились.
Шарлотта рассмеялась, но смех ее тут же оборвался; она заметила темноволосого мужчину, пересекавшего зал, и сердце бешено заколотилось у нее в груди.
Но нет, это был не Филипп. Этот слишком уж худощав.
Весь вечер ее внимание привлекали высокие темноволосые джентльмены, и в каждом из них она видела Филиппа. Как странно… Она никогда раньше не замечала, что среди английских аристократов так много высоких и темноволосых. Да, к сожалению, их слишком много. Это ужасно огорчает, когда пытаешься забыть одного из них — тоже высокого и темноволосого… Черт бы его побрал!
— Дорогая, что с тобой? — Эмма помахала рукой перед лицом подруги. — Ты слышишь меня?
— Да-да, конечно. — Шарлотта изобразила радостную улыбку. — Так что, уходим отсюда?
Эмма пристально взглянула на нее. Потом тихо сказала:
— Только не улыбайся мне этой фальшивой улыбкой. Ты ведь снова думала о нем, верно?
— Конечно, нет, — ответила Шарлотта. И тут же, отвернувшись, окинула взглядом зал. Она никак не могла отделаться от ощущения, что Филипп находился где-то здесь, рядом; ей казалось, она чувствовала его присутствие — как чувствовала всегда, когда он приближался к ней. …