— Мать довольна, что ты вспомнил мисс Доусон, — сказал Айнсли, садясь напротив Стивена и вытягивая свои длинные ноги. У них не было возможности остаться наедине с той минуты, когда он сообщил матери и брату о прибытии нежданных гостей. — Раз ты вспомнил ее, все остальное тоже скоро вспомнишь.
Если бы!
— К сожалению, мать так и не научилась понимать, когда я говорю правду. Как, по-твоему, почему мне удалось так долго пользоваться ее благосклонностью?
Айнсли, как всегда, не выдал своих чувств. Если он и удивился, это никак не отразилось на его лице.
— Я боялся этого. Что ты хочешь…
— Скрыть правду?
Айнсли оставил без внимания едкое замечание. Стивен находил его невозмутимость весьма раздражающей. Впрочем, в последнее время его многое стало раздражать. Он приехал в имение брата, чтобы залечить раны, набраться сил, но считал, что его здоровье уже не улучшится. Ему хотелось двигаться дальше, поехать в Лондон, снять дом, вернуться к знакомой жизни. Когда все будет так, словно ничего не произошло, несмотря на то, что какие-то воспоминания стерлись из его памяти. Мисс Доусон была для него незнакомкой, но и сам для себя он был незнакомцем.
— Если ты ее не помнишь, почему считаешь, что она не лжет? — спросил Айнсли. — Что, если она просто решила воспользоваться… твоим положением?
Все так старательно обходили стороной его недостаток, как будто боялись называть его тем, чем он являлся на самом деле, — признаком умственного расстройства. Пожалуй, ему следовало быть благодарным им за то, что они не упрятали его в психушку. А если эта его забывчивость — только начало? Кто знает, во что она разовьется?
Пальцами, которые, вероятно, когда-то ласкали мисс Доусон, он потер лоб.
— Никто об этом не знает, кроме семьи и моего врача. Я просил сохранить это в тайне и надеюсь, что мою просьбу выполнили. Так что она сюда приехала в полной уверенности, что я ее помню. Обманывать ей не имело смысла. Ее ложь сразу была бы разоблачена. К тому же, я думаю, она считала, что я умер.
— Да, она, похоже, не ожидала увидеть тебя живым, но это не подтверждение того, что ребенок твой. Может быть, она явилась сюда, полагая, что никто не сможет опровергнуть ее заявление.
— Какой ты подозрительный! Мне она не показалась похожей на мошенницу.
— Ты так решил, проведя с ней полчаса? Ты рассказал ей правду о себе, когда вы гуляли по саду?
Он переместил взгляд на брата. Среди друзей и знакомых Стивена ни у кого не было старшего брата графа и младшего герцога. Мать его не теряла времени даром и после того, как первый ее муж умер, оставив ее одну с двумя сыновьями и без средств к существованию, очень скоро обзавелась вторым мужем. Не имея привычки откладывать важные дела на потом, она вскоре родила второму мужу наследника. Рэнсом Сеймур, герцог Айнсли, всегда казался старше своих лет. Его постоянное желание быть ответственным и уравновешенным человеком несколько утомляло Стивена, особенно когда он был в игривом настроении, хотя эта его любовь к играм и стала причиной нынешнего затруднительного положения. Интересно, мисс Доусон стоила того? Ему казалось, что да. Наверняка в минуту страсти, нависая над нею и глядя сверху в ее глаза цвета виски, мужчина должен испытывать просто неземные чувства.
— Она родила мне ребенка, Айнсли. Как мне ей сказать, что я совершенно ее не помню? Она и так пережила унижение.
— Похоже, участие в войне сделало из тебя достойного человека.
— Но какой ценой…
Утрата воспоминаний не давала ему покоя. Нога в последнее время болела невыносимо. Иногда ему казалось, что эта боль сделает то, чего не удалось врагу, — прикончит его. В голове постоянно стоял туман. Стивен ощущал себя обузой для семьи, и больше всего ему хотелось выздороветь, чтобы зажить своей собственной, независимой жизнью.
— Я сказал бы, что ты скорее забудешь ужасы войны, чем хорошенькое личико.
Стивен обжег бы брата взглядом, но это усилило бы боль в голове. К тому же Айнсли был не из тех, кого можно устрашить взглядом.
— Я забыл не какие-то фрагменты последних двух лет. Я забыл все, происходившее в этот период.
— И все равно… забыть даму…
— Я мог спать с дюжиной дам — скорее всего, так и было, — но ни одну из них я не могу вспомнить. — Он не мог вспомнить лица ни одной женщины и ни одного мужчины, с которыми имел дело за последние два года. Ни солдат из своего полка, ни врагов. Но ведь он должен был запомнить хотя бы лица тех, кого убивал! Меньше всего ему хотелось вспоминать мертвецов, но он был бы согласен даже на это, лишь бы вспомнить хоть что-нибудь.