Он целует меня долго и медленно, прежде чем выключить свет, обнимает меня и прижимает мое обнаженное тело к своему. Я придвигаюсь ближе, не желая, чтобы между нами оставался хоть дюйм пространства.
Конечно, вино смягчает мое настроение и делает меня менее устойчивой к очарованию Квинта. Но он уже пробился сквозь мою защиту и начал забираться в мое сердце. Это не просто вызвано алкоголем. Это означает, что происходит одно из двух: я либо влюбляюсь, либо превращаюсь в свою импульсивную мать.
Обе возможности ужасают.
Он целует меня в плечо.
– Ты напрягаешься.
– Ты меняешь мою жизнь, – выпаливаю я.
Он не отвечает, но я чувствую, как он улыбается в темноте, прежде чем нежно поцеловать меня в губы.
– Спокойной ночи, ангел. Приятных снов.
Глава 5
Квинт
Я просыпаюсь от сладкого женского запаха. Она свернулась калачиком рядом со мной. Мгновенно я становлюсь твердым.
Когда я приоткрываю один глаз, вижу длинные светлые локоны и тонкую шею над изящным изгибом ее плеча. Ее бедро заполняет мою руку. Ее задница баюкает мою эрекцию. Ее близость наполняет меня.
Калла.
Прошлой ночью, ложась спать, я почти надеялся, что проснусь сегодня утром с совершенно другим чувством к ней. Половина меня хотела выбросить ее из своей системы, чтобы я мог вернуться в Санта-Фе холостяком к своей обычной жизни, так как я не люблю меняться.
Но эта половина меня не получила своего желания.
Осторожно перекатываю Каллу на спину, чтобы рассмотреть ее лицо. Я заворожен длинными каштановыми ресницами и гладкой кожей лица, красивым даже без макияжа.
Я мог бы счастливо просыпаться рядом с ней до конца своих дней.
Господи, это звучит нелепо. Мне нужно притормозить, черт возьми. Я знаю эту женщину едва ли больше двенадцати часов. Нет такой вещи, как любовь с первого взгляда, и ни один здравомыслящий мужчина не захочет связывать себя с женщиной навсегда меньше, чем через день.
По крайней мере, так я привык думать. Сейчас? Теперь не уверен.
Калла ворочается во сне, и простыня опускается, верхняя часть едва прикрывает красивые груди, которые я помню, как ласкал прошлой ночью. У меня слюнки текут. Все остальное находится под накрахмаленным белым бельем – ее плоский живот, гладкие бедра, тугая киска и великолепная задница. Без сомнения, она великолепна, и она физически возбуждает меня. Но на самом деле она привлекает меня еще больше, как личность. Мне нравится, как она одновременно спокойна и чопорна – пока я не разгадаю ее. Я люблю искру и намек на дерзость – пока она не уступит моей воле. И мне нравится ее честность. Она не играет в глупые игры разума. Она никогда не стала бы водить меня за нос или трахать просто ради того, чтобы переспать со мной. Когда она так открыто отдает свое тело, я могу сказать, что это что-то значит для нее.
Она не знает, что это значит для меня все.
– Перестань пялиться, – бормочет она, все еще не открывая глаз. – Я ужасно выгляжу по утрам.
Я смеюсь.
– Ты выглядишь прекрасно.
Калла усмехается и, нахмурившись, открывает один глаз.
– Конечно. Отпечатки простыни на щеках сексуальны. И кто может устоять перед изголовьем кровати? Я уверена, что мне нужна зубная щетка.
– Если ты продолжишь утверждать, что я не должен хотеть быть внутри тебя прямо сейчас, то докажу, что ты ошибаешься. И ты знаешь, что я вполне способен подтвердить, – я прижимаю эрекцию к ее бедру, – слова.
Ее ресницы трепещут, и голубые глаза словно ударяют меня в живот. Ее губы такие нежно-розовые, как первые цветы новой весны. Да, это действительно чертовски поэтично для меня, но мне этот цвет нравится намного больше, чем красный сексуальный, которым она щеголяла вчера в баре.
– Ты сумасшедший, – говорит она. – Я бледная без макияжа. Уверена, что отекла от вина. И я готова поспорить, что прошлой ночью выглядела намного лучше, чем при ярком солнечном свете этим утром.
Я перекатываю ее на бок, лицом к себе. Затем я даю ей сочный шлепок по заднице.
– Ты дерзкая сегодня. Тебе нужна порка и трах?
Легкая улыбка играет на ее губах.
– Может быть.
Затем, словно вспомнив что-то ужасное, она садится, вцепившись в простыню.
– Черт. Сколько сейчас времени?
Я смотрю на часы на тумбочке.
– Девять тридцать.
– Что? – Ее глаза расширяются. – Я никогда не сплю так долго.
– Я тоже.
Мне повезло, если я сплю больше четырех часов в сутки. Прошлой ночью? Почти девять часов.
– Во сколько тебе нужно быть в... куда бы ты ни собиралась сегодня?
– К маме? – Она морщит нос. – Я сказала ей, что встречусь с ней за ланчем в час. А как насчет тебя?
– Папа хочет выпить со мной около трех. Но я должен быть снова свободен самое позднее к семи.
Она качает головой.
– Я не останусь так надолго. Как только этот фарс закончится, я уеду.
Я не знаю, с каким дерьмовым шоу она столкнется сегодня, но мне нравится ее идея.
– Хорошая мысль. Я закажу билет оттуда сразу после ужина. Дай мне свой номер, ангел. Я позвоню тебе, как только закончится мое представление.
Я хватаю телефон, и она диктует свой номер. Я быстро отправляю ей сообщение, чтобы у нее тоже был мой номер. Когда тот звенит, она соскальзывает с кровати, вся розовая и совершенно не стесняющаяся, а затем улыбается, когда видит мое сообщение.
– Отлично.
– Еще нет. – Я отложил телефон в сторону. – Будет прекрасно, когда ты подойдешь сюда и позволишь мне доказать, насколько ты великолепна этим утром. А еще я заставлю тебя улыбнуться.
– Ты очень красноречив... – Она ухмыляется, направляясь ко мне, покачивая бедрами и излучая интригующее очарование. – Но потом ты должен будешь накормить меня. Это будет очень плохой день, если мне придется столкнуться с глупостью матери на пустой желудок.
– Я сделал предварительный заказ вчера вечером. Он прибудет в десять тридцать.
Ее улыбка становится шире.
– Ты, возможно, самый замечательный человек на планете. Пока не появится завтрак, я вся твоя.
Я хочу сделать с Каллой миллион вещей.
Сладких вещей, таких как целовать ее, пока она не упадет в обморок. Грязных вещей, таких как наклонить ее над ближайшим столом и наполнить эту соблазнительную задницу членом, пока она не закричит в мучительном блаженстве. И если я буду продолжать чувствовать к ней то, что чувствую сейчас, я переверну небо и землю, чтобы провести с ней больше, чем выходные. Я сделаю ее своей, чтобы у меня была вечность сделать с ней все романтические и грязные вещи, о которых я только могу подумать.
Прямо сейчас я просто хочу быть рядом с ней.
– Иди сюда. – Я сажусь и обхватываю пальцами ее запястье, втягивая ее между своих раздвинутых ног. – Что?
Она прикусывает губу.
Ее призывное выражение лица зажигает во мне огонь.
Я покрываю поцелуями ее грудь, затем уговариваю наклониться, чтобы провести губами по ее шее. Свободной рукой я тянусь к тумбочке за презервативом.
Калла стонет и предлагает мне изящную линию своего горла.
Мне нравится распалять ее.
– Как насчет того, чтобы ты была хорошей девочкой и оседлала меня, и я мог трахнуть тебя?
У нее перехватывает дыхание.
– Разве это не сделало бы меня плохой девочкой?
– Нет, это будет чертовски хорошо для меня. Я сделаю так, чтобы тебе тоже было хорошо.
– Ты всегда так делаешь.
Улыбаюсь, когда мой рот возвращается к ее соскам, и я беру их в рот, один за другим, долгими, затяжными прихватами, которые вскоре заставляют ее сжимать пальцы вокруг моих плеч, даже когда она тает на моих коленях. Я разрываю пакет из фольги и надеваю презерватив как раз вовремя, чтобы приподнять ее за тонкую талию и опустить на свой твердый член.