Внутри разливается светлое, почти удушающее, безграничное счастье.
— Ты мое сокровище! — улыбаюсь ласково.
Ужинаем за лёгкой, приятной беседой. Рая заливисто хохочет и я купаюсь в ее смехе, словно в бликах теплого, янтарного солнышка. Мне хорошо и уютно. Хочется, чтоб этот вечер никогда не кончался. И плевать на все.
Но вскоре после ужина Раиса просится домой.
Вот идиот старый! Девчонка смертельно устала! Это я привыкший весь день за преступниками бегать, а потом ещё пол ночи детей развлекать. А она на сцене играла. Всю себя выкладывала.
Покорно веду девушку в машину, заботливо усаживаю и привычно угощаю шоколадкой.
Раиса удивительно уютно смотрится на огромном сидении внедорожниках. Смотрит в окно на вечерний город и улыбается каким-то своим мыслям. Моя волшебная девочка.
А я плавлюсь от ее близости. От запаха сладких духов. От возможности просто прикоснуться.
К дому подъезжаем до обидного быстро. Хочется сделать ещё кружок по городу, но Рая смертельно устала. Ей бы ванну и поскорее в кровать.
Паркую машину рядом с подъемом. Сын увидит и все поймет, но оно и к лучшему. Надо бы поговорить с детьми, рассказать о том, что в моей жизни появилась женщина.
Во-первых, и так всё узнают, лучше уж от меня. А во-вторых… О Рае мне хочется рассказать. Поделиться со своими самыми близкими, уже такими взрослыми людьми. У меня и раньше были женщины, но с ними все было не так. Не так волшебно, не так серьезно.
За Александра не переживаю. А вот Гелка… Ладно, подумаю об этом завтра. А сейчас есть только я и Рая. Я хочу просто расслабиться и быть с ней. Каждой клеточкой тела, каждой мыслью в голове, каждой частичкой души.
Неловко замираем в уже замёрзшей на месте машине.
— Спасибо за чудесный вечер! — неловко бормочет штампованные фразы Рая.
Актриса моя. На сцене она не отразима. А в жизни совсем не умеет врать.
— Даже на чай не пригласишь? — спрашиваю с лукавой улыбкой.
На лице Раи тут же расцветает улыбка.
— Пойдем! — радостно подскакивает, но тут же будто стыдится бурных чувств. — Конечно приглашу, — бормочет смущённо. — Зачем спрашиваешь?
Помогаю девушке выйти из машины и вручаю фонарик.
— Свети, моя Ариадна! У вас тут такие сугробы, убиться раз плюнуть! И темень ещё. На лампочках экономят, бюрократы чёртовы!
Подхватываю Раю на руки и несу в подъезд. Приятная тяжесть женского тела доводит до дрожжи.
Девочка моя ненаглядная!
Только у самой квартиры отпускаю Раису. Аккуратно позволяю ей сползти вниз по моему телу, но руки не убираю. Кладу на талию и притягиваю девушку ближе к себе.
Рая роется в сумочке, едва слышно ругаясь себе под нос.
Я только улыбаюсь, прижимаясь губами к душистым кудряшкам у девушки на макушке.
Наконец замок щелкает. Открываю дверь и увлекаю Раю вслед за собой в квартиру.
Раиса тянется к выключателю, но я мягко перехватываю ее руку. Нет, свет нам сейчас не к чему.
Прижимаю девушку к стенке, подхватываю на руки и нахожу на ощупи самые желанные в мире, самые сладкие губы.
Рая с готовностью отвечает. Закидывает руки мне на шею, притягивает ближе.
От ее запаха, от мягкого, податливого тела голову сносит окончательно!
Черт! Не дотерплю до кровати! Придется в коридоре. Как мальчик, ей-Богу!
Нежусь в горячей ванной. Если в мире есть блаженство — вот оно. Прямо со мной сейчас происходит.
Пальчиками нежно глажу Диму по широким плечам, мускулистой груди, крепкой шее.
Душистая пена красиво искрится при свете электрической лампочки и я даже не знаю, чем больше любуюсь этими волшебными отсветами или любимым мужчиной, который устроился на полу рядом с ванной, в одном полотенце на бедрах.
На лице у Димы читается бурная мыслительная деятельность. Он перебирает мои волосы, но как-то отрешённо, задумчиво. Но при этом не забывает то и дело подносить их к губам. Вот же фетиш у человека!
— Дим, — тяну ласково. — Ну о чем ты думаешь? Опять о своей работе.
— Нет, о детях, — отвечает мужчина машинально.
— А что с твоими детьми? — настораживаюсь.
— С моими детьми всегда что-то! — Дима устало вздыхает. — Вот каждый раз что-то с ними, да происходит!
Ерничает. Это плохо. Значит правду говорить не хочет.
— Дим, — серьезно заглядываю любимому в глаза, — может всё-таки скажешь?
— Может, — легко соглашается товарищ Старший следователь. — А может не скажу.
Ну вот. Уходит от ответа. Ну и фиг с ним! Не хочет говорить — не надо. Допытываться не стану.
Откидываюсь на бортик ванны и стараюсь не о чем не думать. Есть здесь и сейчас. Зачем усложнять.