Его губы были в красных пятнах, словно он только что поел. Черты лица идеальные, будто выточены из мрамора, и такие же бледные, как и кожа. У Мануса виднелись накаченные мышцы, но не благодаря им в воздухе витала сила. От него исходила магическая энергия, настолько резонирующая, что Брайд могла это услышать. И ей понравилось. Она хотела большего.
— Ты продемонстрировал неповиновение, Таргон, — сказал король Девину. Затем слегка приподнял уголки губ. Это был единственный намек на то, что ему весело. На его лице больше ничего нельзя было прочесть.
— Уверен, оно также очаровательно, как и остальная часть меня.
По крайней мере, слова Девина прозвучали забавно.
— Вижу, ты не изменился.
«Очисть разум, очисть разум».
— Поднимись. — Манус махнул пальцами, подчеркивая команду. — Все вы. Теперь кто-то должен объяснить, почему меня приветствовали не должным образом.
МакКилл выпрямился. Именно тогда он тоже казался высеченным из мрамора.
— Мы собирались обратиться к вам, Ваше Высочество. Просто ждали, когда очередь уменьшится.
Манус носил накидку из черно-золотого бархата, плотного и роскошного материала. Она вздымалась волнами у его ног, хотя он не двигался.
— Там многие размышляли о прибытии Таргона, но только нескольких интересовала девушка с ним, незнакомка на нашей земле. Конечно, я им не поверил, поскольку все в этой комнате знают, что посетители запрещены. — К концу речи, в его голосе раздались стальные нотки. — Кто и что она?
— Она вампир, — сказал МакКилл. — Значит, останется здесь.
«Ах ты мразь», — подумала Брайд, желая заехать ему кулаком в зубы, чтобы он не смог говорить некоторое время.
— Она? — Обсидиановые глаза скользнули по ранам Брайд, после укусов вампирш. — Выросла на Земле, найдена Таргоном. Вы оба хотите ее и ожидаете, чтобы я объявил, с кем она останется. Вы оба желаете быть избранными.
Тишина.
Вязкая, тяжелая.
Брайд сглотнула, больше не настолько уверенная в себе, чтобы сказать мужчине, куда он может пойти. «Очисть разум».
— Подойди, Брайд с поверхности.
Хотя она презирала его за сотворённое с ее матерью — «очисть разум, черт побери», — помедлила всего секунду. Девин нехотя отпустил ее, напоследок обняв. Под землей слово короля — закон. Он решает, кому жить, а кому умереть. Кому остаться, а кому разрешить уйти.
В нескольких дюймах от него, она остановилась. Он был огромным. Его тело давило на ее личное пространство. «Очисть разум». Но, даже приказав это себе, мысли не ушли из головы. Если он попытается причинить вред Девину, она уничтожит это место.
Он хмуро на нее посмотрел.
«О, Боже. Он услышал». По ее лбу стекал пот, и Брайд неосознанно сделала шаг назад. «Я желаю, чтобы он не услышал мои мысли». И ее не волновали последствия.
— Стой на месте, — приказал он. Король протянул руки и дотронулся пальцами до ее висков. Его кожа оказалась сухой и холодной. Он нахмурился сильнее. — У тебя нет мыслей?
— Простите?
— Твой разум закрыт для меня.
Правда? Ее желание исполнилось? «Не улыбайся».
— Ха. Интересно, — только и сказала она, как можно более невозмутимо, но сама подумала: «Как тебе такое мнение? Твои люди и их манера приема пищи отстойна».
Никакой реакции. Она не смогла сдержаться и улыбнулась. Белые искры внезапно рассеяли мрак в глазах короля.
— Твоя улыбка такая милая. Однако мне не нравится твоя способность закрывать от меня мысли. — Он наклонил голову вбок. — Но я настолько щедрый, что позволяю это.
Вау. Наконец, Брайд встретила кого-то более самоуверенного в собственной доброте и превосходстве чем Девин.
— Стража, — позвал он, и Брайд напряглась. Король не отрывал от нее взгляд, пока комнату наполняли вооруженные вампиры. Они встали у стены, ожидая приказа Мануса. — Прежде чем мы познакомимся ближе, нужно разобраться с твоими товарищами.
— Чтобы вы не задумали, я не позволю, — сказала она, яростно качая головой и пятясь назад.
— Тихо. — Король неодобрительно поджал губы, ожесточившись еще сильнее. — Таргон, ты купил двух вампиров на торгах и отдал их своим друзьям из А.У.Ч. Это преступление против моего народа. Ты должен был знать, что оно расценивается как предательство.
— Я собирался их вернуть. В конечном счете, — сказал Девин, не демонстрируя раскаяние.