— Кто-то должен быть здесь, — проворчал Девин. — Что, чёрт возьми, их задерживает? Ты позвонил полчаса назад.
— Спорим, виновата Мишка? Она не хочет, чтобы мы убили Нолана.
— Тогда она должна быть здесь, чтобы спасти его от нашего гнева.
— Она была бы тут, если бы считала, что мы можем справиться с Ноланом. Для неё ты кобель, а я — фиговый стрелок.
— И в обоих случаях она права. — Губы Девина изогнулись в улыбке. В последний раз, когда они сражались с Шонами, Даллас атаковал Мишку, несколько раз выстрелив в неё. Да, он хотел убить девушку, думая, что спасает Джексона от зла, которое она собиралась ему причинить. Он считал так из-за своего видения. В той битве Дал попал в Джексона, а не в Мишку. — Но это не важно. Нолан бледный, едва стоит на ногах, так что сейчас идеальное время, чтобы разобраться с ним.
— Если мы облажаемся…
— Не облажаемся.
— Медиум в нашей паре не ты. Если он начнёт палить по людям, наши головы покатятся.
— А это будет чертовски печально, учитывая мою красоту. Дай мне минутку, я посмотрю, могу ли увести людей подальше отсюда. — Девина раздражало то, что он не подумал об этом раньше. Во всём виновата Брайд!
И её чёртовы алые соски. Девин направил свои ментальные пальцы на выход из переулка и к ближайшим улицам, ухватываясь за каждую пульсацию энергии и приказывая телам, которым она принадлежала, одно и то же: повернуть на север и идти, ставя одну ногу перед другой.
Было сложно управлять таким количеством людей за раз, однако Девин боролся с усталостью, пока они не отошли на достаточное расстояние отсюда.
— Готово. Никто из людей не пострадает, если мы превратим переулок в поле боя.
— Ты меня иногда пугаешь. — В голосе Дала звучала привязанность.
— Знаю. То, что я — тройная угроза, несправедливо по отношению к другим. Я красивый и талантливый.
— Это два качества, а не три, болван.
— Я подумал, что поступлю грубо, если упомяну свой член.
Даллас рассмеялся.
— Ладно, вот как мы поступим. Несмотря на убеждения Мишки, я стреляю лучше, так что этим и займусь. А ты и мистер Счастливчик просто будьте здесь и украшайте мир своим присутствием.
Само собой разумеется. Однако Девин наденет термочувствительные очки, на случай, если Даллас промажет, а Нолан станет невидимкой и попробует удрать.
— В следующий раз хотя бы попытайся поспорить со мной. — Дал снова хрипло рассмеялся. — О, и, пока не забыл, я думаю, тебе следует оглушить его, а не убивать.
— Я это и планировал, — ответил Даллас.
Отлично, в этом их мнения были схожи. Но…
— Почему ты не хочешь убить его? — Девин знал, почему хотел просто обездвижить придурка, но сомневался, что причины, по которым этого хотел его друг, были теми же. Даллас не любил показывать этого, однако ему не нравилось убивать.
Девин видел это. Знание всегда было в глазах его друга, приглушая их сияние. Именно поэтому Девин хотел, чтобы Дал просто обездвижил иного. А когда подонок будет неподвижен, Девин прикончит его.
Однако, если будет пролита кровь Шона, то начнётся эпидемия, так что ему придётся довольствоваться чем-то простым — например, раздавить трахею иного.
— В смысле, мы оба знаем, что это придётся сделать, — добавил Девин, кода не услышал ответа. — И мы уже договорились. Я с нетерпением ждал его смерти. — Означало ли его рвение, что у Девина было искажено понятие о добре и зле? Нет. Нужно было разобраться с предательством Шона, и как можно быстрее, и Девин мог лишить иного жизни с такой же лёгкостью, с какой выносил мусор. — В чём дело?
— Мишка, чувак. Я всё ещё помню те слёзы… Я подумал, что мы можем запереть иного, а потом Миа отравит его газом. — После того, как Джек Пагос, безжалостный глава А.У.Ч, ушёл в отставку пару недель назад, Миа заняла его место и теперь была главной.
— Я так не думаю. Слишком велика вероятность, что иной снова сбежит. — Потянувшись за очками, Девин заметил, что Нолан напрягся. Сделал вдох.
И Девин и Даллас прекратили дышать, думая «ох, дерьмо» и молясь про себя: «Пожалуйста, только не исчезай. Пожалуйста, пожалуйста, только не исчезай».
Прошло несколько мгновений, и Нолан не сдвинулся с места.
— Он по-любому раскусил нас. Начинаю сражение. — Даллас выстрелил, и переулок озарили голубые лучи.
Проститутка, выглядевшая уставшей и грязной, закричала и грохнулась на задницу, а сутенёр кинулся прочь из переулка, ни разу не оглянувшись. Однако Нолан был умнее, несмотря на сероватого оттенка кожу и впалые глаза, которые указывали на то, что он болен, и уклонился, из-за чего луч пролетел над его плечом.