Жизнь, по-видимому, закалила мою принцессу и дала ей более крепкий стержень. Мне это нравится.
Ломать ее определенно будет веселее.
– Нет. Я успешен, потому что безжалостен.
Она ничего не говорит, но ее молчание говорит само за себя. Она знает. На данный момент этого достаточно.
Когда бармен ставит ее напиток, она хватает элегантный стакан, как будто это спасательный круг. Это единственный внешний признак того, что я заставляю ее нервничать.
Это идеальный момент, чтобы прояснить ситуацию.
– Сорок миллионов – это выкуп, а не заем.
– Он не согласится.
– Тогда я могу подождать, пока он обанкротится, и купить его бизнес за гроши.
Она пристально смотрит на меня.
– Откуда ты знаешь, что у нас нет другого источника финансирования?
– Если бы был, тебя бы здесь не было.
То, как она поджимает губы, – это признание. У нее нет выбора.
– Почему ты думаешь, что Вэнс послушает меня?
– Он слишком сильно нуждается в деньгах, чтобы не делать этого.
– Он никогда тебе не продастся тебе.
Неужели она думает, что я собираюсь предоставить кому-то из них выбор?
– Я позабочусь, чтобы у него был правильный стимул.
Это выводит ее из себя – как и должно быть.
– Например, какой?
– Оставь это мне.
Уитни пытается пожать плечами, как будто это не имеет значения, но я вижу ее насквозь. Она знает, что загнана в угол.
Это идет на пользу моему черному сердцу.
– Неважно, – говорит она легкомысленно. – Каково твое предложение? На что я должна согласиться, чтобы мой брат получил деньги?
– Мы сначала выпьем, помнишь?
– Я пью. Ты наблюдаешь за мной по причинам, о которых я могу только догадываться.
Ей не нужно слишком усердно гадать, особенно когда она так одета. С другой стороны, она, скорее всего, провоцирует меня на реакцию. О, она все поймет. Но не сейчас.
Когда я буду готов.
– Расскажи мне, чем ты занималась с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
Я стараюсь говорить мягко, но в этом есть скрытая команда.
Уитни чувствует это. Она напрягается.
– Не так много, чтобы рассказывать, что, я уверена, ты не узнал сам. Я закончила среднюю школу. Затем поступила в Стэнфорд и получила степень по экономике. Я осталась, чтобы закончить MBA. Я была дома несколько недель, пытаясь помочь Вэнсу разобраться в этой ситуации. И вот я здесь.
Я все это знал. Она намеренно не говорит мне того, что я действительно хочу знать. С кем она встречалась? Кого еще она целовала? Кто трахнул ее первым? Кто трахал ее последним? Кому принадлежит ее чертово сердце?
Терпение, говорю я себе, проглатывая все свои вопросы. Я это выясню.
– Что на счет тебя?
Снова сменилась тема разговора. Почему? Она не может поверить, что я собираюсь дать ей что-нибудь, что она может использовать против меня.
– После того, как я видел тебя последним летом? Я бросил колледж, чтобы работать барменом по ночам и проводить дни, разрабатывая еще более прибыльную бизнес-идею.
Это была идеальная обстановка для меня... почти. Целые дни, чтобы заставить себя создать еще лучшее приложение, чем то, которое Вэнс украл у меня. Каждую ночь – зарабатывания денег и общения со своими знакомыми. Это чертовски разочаровало моего отца. Даже мой старший брат, Квинт, читал мне лекции о том, чтобы выбросить свое будущее в унитаз. Но Уитни всегда была в глубине моего сознания, преследовала меня.
Мне нужно было все доказать.
– Я запустил ее в следующем году.
К успеху, превышающему мои мечты, который породил огромную технологическую компанию, которая сейчас известна по всему миру.
– Расскажи о своей маме.
Я вздыхаю. Это единственная слабость, которую я покажу Уитни, потому что, несмотря на всю враждебность, она слишком человечна, чтобы использовать мою боль против меня.
– Она умерла четыре года назад. Рак молочной железы.
В ту ужасную ночь я рыдал и держал ее за руку, наблюдая, как она делает свой последний вдох. Мне все еще чертовски больно каждый раз, когда я думаю об этом.
Лицо Уитни смягчается.
– Мне жаль. Я знаю, что вы двое были близки.
– Да.
И с тех пор я ни с кем не был близок. Я пытался. У нас с братом теперь лучшие отношения. Мои сестры, Айви и Лейси, снова и снова обращались ко мне. Но это я. Что-то внутри меня умерло.
Мне почти стыдно признаться, что преодоление моего горя не вылечило мою токсичность. Вероятно, потому, что причина не в моей матери. Весь яд в Уитни, в том, как она вонзила мне нож в спину и оставила истекать кровью.
– Понимаю. Я скучаю по своему папе, – тихо бормочет она.
– Я слышал об автомобильной аварии. Мне очень жаль.
Я действительно сочувствовал.
У нее тоже были ужасные несколько лет. Какая-то часть меня, которой все еще не наплевать на нее – как бы я ни старался этого не делать, – сочувствует. Эта часть хочет протянуть руку и обнять ее, успокоить и сказать ей, что я здесь ради нее.
Остальная часть меня получила урок.
– Спасибо, – бормочет она.
Снова наступает тишина, и Уитни сжимает сумочку, как будто нервничает, допивая остатки напитка. В следующий раз, когда смотрит на меня, она смотрит свирепо. Ее щиты снова подняты.
– Итак, теперь, когда мы наверстали упущенное и ты посмотрел, как я пью, чего ты хочешь?
– В обмен на сорок миллионов долларов, чтобы спасти задницу твоего брата? – Я натянуто улыбаюсь. – Тебя.
Она сглатывает, будто мои слова нервируют ее, но она нисколько не выглядит удивленной.
– Я помолвлена.
– Это не мои проблемы.
Она медленно закрывает глаза. Чтобы собраться с духом? Чтобы скрыть от меня свою ярость?
Наконец она кивает.
– Каковы твои условия?
– Неделя.
– Чтобы я была твоей шлюхой?
Она пытается заманить меня в ловушку.
– Ты ставишь под сомнение нашу договоренность, но это не заставит меня передумать.
Она стискивает свои изящные челюсти.
– А чего ты ожидал?
– Я пришлю за тобой машину ровно в девять часов. Ничего не бери с собой. Все, что тебе нужно, я предоставлю. Когда приедешь, входная дверь будет открыта. Оказавшись внутри, ты разденешься. И встанешь на колени. Тогда ты будешь ждать меня. Ты будешь полностью моей. Пока ты со мной, ты забудешь две вещи: любого другого мужчину, который когда-либо трахал тебя, и слово «нет». Ты будешь делать все, что я пожелаю, со мной или для меня в течение нашей совместной недели. Я ясно выразился?
– Ты ублюдок.
– Это не новость.
– Нет.
– Ты отказываешься?
Уитни колеблется.
– Нет.
Шипы триумфа. Я кладу двадцатку на стойку бара за ее коктейль.
– Ты согласна? Ты сядешь в мою машину сегодня вечером?
Она смотрит на стойку бара, будто ей стыдно. Она заставляет меня ждать, потеть и беспокоиться, что она откажется. Но мы оба знаем, что она этого не сделает. Ради своего брата она не может.
– Да, – наконец шепчет она.
Я провожу пальцем по ее подбородку.
– Смотри на меня, когда отвечаешь.
– Да, я приеду и буду твоим куском мяса за сорок миллионов долларов в течение недели. – Дернув головой, она отстраняется. – Не прикасайся ко мне до тех пор.
Я улыбаюсь ее проявлению духа. Это интригующе, но ненадолго. Я позабочусь об этом.
– У тебя есть четыре часа, чтобы привести себя в порядок. После этого...
Я расплываюсь в улыбке.
Пусть она вообразит самое худшее.
Уверен, она думает, что я намерен ужасно использовать ее и причинить боль. Совсем наоборот.
Я собираюсь доставить ей столько удовольствия, что она сойдет с ума.
И отдаст свое сердце?
Поскольку я не могу позволить себе слушать насмешливый голос в голове, я отодвигаю его в сторону и пододвигаю к ней одноразовый телефон через бар.
Она поднимает его, хмурится.
– Для чего это?
– Чтобы связаться со мной в случае, если ты решишь отказаться. Если нет, то без четверти десять напиши мне, чтобы подтвердить свое прибытие. Не ошибись, Уитни, это устройство позволяет тебе только звонить или писать мне. Так что не утруждай себя попытками использовать его, чтобы связаться с кем-либо еще, чтобы сказать им, где тебя найти на следующей неделе. – Я посылаю ей холодную улыбку. – Это будет наш секрет.