Тарц сразу заулыбался.
— Тогда, полагаю, я наскребу требуемую сумму.
ГЛАВА 9
Он припарковал пикап перед складом, который изготавливающая лифты компания приспособила под ремонтную мастерскую. Часы показывали без четверти пять. Пастырь вылез из машины, бросил десятицентовик в счетчик, оглядел выходящих из дверей сотрудников: рабочий день подошел к концу. Лишь несколько секунд понадобилось ему, чтобы отыскать нужного человека.
Рассекая толпу, он подошел к молодому китайцу, тронул его за плечо. Китаец, одетый в вылинявшие джинсы и джинсовую куртку, обернулся.
— Да? — Его глаза еще больше сузились.
Пастырь показал китайцу сложенную в несколько раз двадцатидолларовую купюру.
— Окажи мне услугу.
— «Травки» нет, — быстро ответил китаец.
Пастырь улыбнулся.
— Она мне и не нужна.
— Ты коп? Пастырь покачал головой.
— Нет. Я лишь хочу, чтобы ты вернулся в это здание и принес мне ключ.
— А почему ты не можешь сделать это сам?
— Потому что мои глаза не такие раскосые, как твои. Это ключ от дома моей девушки, которую ее старик держит там взаперти. Но сегодня его дома не будет, так что я смогу вызволить ее, если у меня будет ключ.
Молодой китаец улыбнулся.
— Этому старику не нравится разрез твоих глаз?
— Похоже на то.
— Ты уверен, что не собираешься нарушить закон?
— Закон здесь не при чем, парень. Чистая романтика. Любовь не знает преград.
— Я тебя понимаю. Старики все одинаковы. Знал бы ты, что говорит моя мать, если я иду на свидание с некитаянкой. Ее можно услышать, находясь в трех кварталах от нашего дома.
— Так мы договорились?
Китаец кивнул.
— Скажи только, что я должен сделать.
— Все просто, — Пастырь достал из кармана полоску бумаги. — Зайди в бюро обслуживания клиентов, скажи, что ты пришел за ключом для мисс Сунг, и покажи им бумажку с этим номером. Когда они дадут тебе ключ, сравни номер, выбитый на ключе, с тем, что записан на бумажке. Если они совпадают, принеси ключ мне.
— А если нет?
— Оставь его и скажи, что вернешься за ключом утром. Потом подойди ко мне и отдай бумажку. Двадцатку ты получишь в любом случае.
— А с чего ты взял, что у них есть ключ? — спросил китаец. — Его же нужно изготовить.
— Я им уже звонил. Они сказали, что к четырем часам все будет готово.
Молодой китаец скрылся в здании, а Пастырь вернулся к пикапу, прислонился к нему спиной, закурил. Едва он успел бросить окурок в урну, как улыбающийся китаец вышел из дверей.
Пастырь шагнул ему навстречу.
— Получил ключ?
Китаец кивнул.
— Да. Без проблем. Они даже спросили: «Наличные или чек по почте»? Я сказал: «Разумеется, чек».
Улыбнулся и Пастырь.
— Дельная мысль.
— Я подумал, что ничего не случится, если старик сам заплатит за побег дочери, — и китаец протянул Пастырю конверт.
Пастырь достал из него ключ, сверил номера. Они совпадали. Он отдал двадцатку китайцу.
— Спасибо, дружище.
— Не за что. — Китаец сунул деньги в карман. — Удачи тебе. Надеюсь, все пройдет как надо. — Он нырнул в толпу и завернул за угол еще до того, как Пастырь сел за руль и отъехал от тротуара.
Час спустя он остановил пикап напротив старого, посеревшего от грязи дома на темной, узкой улице. Запер дверцы, поднялся по лестнице, позвонил в дверь.
Дверь чуть приоткрылась, в щель выглянул негр. В холле за его спиной горела яркая лампа.
— Чего надо?
— Мне нужен Али Эльях.
— Кто его спрашивает? — прогудел негр.
— Скажи ему, что пришел Пастырь.
Негр кивнул и закрыл дверь. Пастырь ждал. Несколько минут спустя тот же негр вновь открыл дверь, на этот раз на всю ширину.
— Иди за мной.
Пастырь прошел в узкий холл, подождал, пока негр закроет дверь на замок, засов и цепочку, и последовал за ним по узкой лестнице, приведшей их в еще более узкий коридор. Негр остановился перед тяжелой стальной дверью в дальнем конце коридора. Посмотрел на Пастыря.
— Подними руки.
Пастырь подчинился. Негр быстро обыскал его. Убедился, Пастырь безоружен.
— Можешь войти.
Дверь негр открывать не стал, просто отступил назад. Пастырь повернул ручку, толкнул дверь и оказался в довольно просторной комнате с оконными проемами, заложенными кирпичом. Освещала комнату люстра с абажурчиками из красной материи. У дальней стены стоял стол, за ним сидел мужчина, которым интересовался Пастырь. На лице его отражалось любопытство.