— Это препятствие можно обойти, — гнул свое Уоден. — Надо сказать, что те, кто придет слушать вашу проповедь, нам не понадобятся. Начнем с того, что первыми под струю воды станут ваши девушки, которых вы и окрестите. Я же рассажу в зале сотню профессиональных актеров. Они начнут подходить к вам. Выглядеть все будет очень естественно. А что произойдет потом, удивит даже вас. В водопаде выкупаются едва ли не все.
Пастырь долго смотрел на режиссера.
— Это нечестно, мистер Уоден. Ваши актеры придут не для того, чтобы спасти свои души.
— Откуда вам это известно, преподобный Толбот? — спросил Уоден. — Им всем скажут, что надо делать. Сделают они это или нет, зависит только от них. А если решат сделать, возможно, причина тому — желание спасти свою душу, даже если они не будут отдавать себе в этом отчета.
Пастырь молчал, и Линкольн счел нужным вмешаться.
— Эта передача стоит мистеру Рэндлу больших денег. Он ставит на вас. Но каким бы хорошим проповедником вы ни были, как бы убедительно ни говорили, этого недостаточно. Если вы хотите, чтобы люди приходили сюда каждую неделю, вы должны предложить им ударную завершающую часть. Нет такой телепередачи, которая может без этого обойтись, потому что именно последний кадр предыдущего выпуска заставляет зрителей настроиться на этот же канал неделю спустя. И, поверьте мне, преподобный Толбот, это ударный конец.
— Не знаю, мистер Линкольн, — все еще колебался Пастырь. — Я не хочу, чтобы внешние эффекты принижали слово Божье.
— Этого не будет, преподобный Толбот, — заверил его Линкольн. — Не будет. На экране мы увидим лишь безграничную любовь к Господу нашему.
Однако Пастыря продолжали мучить сомнения.
— У меня идея, — воскликнул Уоден. — Допустим, утром я привезу сюда пятьдесят актеров и мы проведем репетицию. Заснимем все на пленку, просмотрим ее и, если вам не понравится, забудем об этом.
Пастырь повернулся к нему, кивнул.
— На это я согласен. Но, если мне не понравится, отказываемся от водопада.
— Вы — босс, — улыбнулся Уоден.
Пастырь посмотрел на Линкольна.
— Что-нибудь еще?
— Пока все. Мы обратимся к вам, если придумаем что-нибудь новенькое.
— Тогда я возвращаюсь в свой фургон.
— Не забудьте сказать Беверли, чтобы она принесла мне вашу проповедь, как только отпечатает ее, — напомнил Бейли.
— Обязательно скажу. — Пастырь повернулся и двинулся к выходу.
Джо тут же пристроился рядом.
— Что ты на это скажешь, Пастырь?
— Я думаю, они сумасшедшие.
— А по-моему, задумано неплохо. Во всяком случае не хуже твоего фокуса с Тарцем.
Пастырь остановился и повернулся к Джо.
— Мне кажется, ты не улавливаешь главного. Я же не сказал, что мне не нравятся их идеи. Я о них самого высокого мнения. И молю Бога, чтобы им удалось осуществить задуманное. Но все равно мне кажется, что они сумасшедшие.
— Так вот, преподобный Толбот, — обратился к нему Уоден, — я знаю, что вы проделывали это много раз, но только не перед камерой. Занавес поднимается, вы выступаете вперед. У вас в руке Библия, вы не смотрите вниз, не смотрите вверх, не смотрите по сторонам, только прямо перед собой, в камеру, которая будет отъезжать от вас. Не сходите с меловых отметин на полу, иначе вылетите из кадра. Двигайтесь медленно, положите Библию на кафедру, затем окиньте взглядом аудиторию и начинайте приветствие. Добро пожаловать в Дом Господний и так далее. Вам все ясно?
Пастырь кивнул.
Режиссер ретировался за занавес.
— Поехали! — раздалась его команда.
Занавес пополз вверх. Пастырь шагнул вперед. Шел он медленно, как и просил режиссер. Положил Библию, оглядел зал.
— Добро пожаловать…
— Стоп, стоп! — крикнул. Уоден, замолчал, ему что-то шепнули на ухо. Он посмотрел на Пастыря. — Все превосходно, преподобный Толбот, но вы не станете возражать, если мы вас немного подгримируем? Очень уж вы бледный.
Пастырь помялся.
— Так ли это необходимо?
— А вы посмотрите сами, — предложил Уоден.
Пастырь спустился с платформы и подошел к маленькому монитору.
— Прокрутите пленку, — скомандовал Уоден.
Экран замигал, потом на нем появился Пастырь. Впервые он видел себя на экране.
— Неужели я такой бледный? — спросил Пастырь.
— Камера улавливает оттенки, недоступные глазу, — ответил Уоден. — Обычное дело. Грим снимает эту проблему.
— Хорошо, — кивнул Пастырь, посмотрел на Уодена. — Пленка, которую мы отсняли утром, готова? Вроде бы вы говорили, что мы сможем сразу же просмотреть ее.