Мэдлин стремительно вскочила и приникла к двери. Встав на носки, она приложила ладони к обеим щекам, чтобы можно было заглянуть в глазок.
Там оказался свет! Его не заслоняла никакая тень.
Она быстро заморгала, стараясь вернуть зоркость зрения. Ей видно было соседнее помещение. Это оказался обычный чердак, заваленный вещами, которые стали ненужными. А дальше была еще одна дверь — темный прямоугольник в самой дальней части комнаты.
Путь к свободе — если бы только она могла взломать дверь этой темницы! Ей захотелось колотить в нее кулаками и громко кричать от бессильного возмущения, но это могло бы только разозлить Вильгельма, если бы он оказался в пределах слышимости.
Вместо этого она бросилась обратно за шкаф. Ухватившись обеими руками за главный трос, начала изо всех сил его тянуть. Толстая пеньковая веревка показалась ей колючей и пересохшей, но, похоже, оставалась достаточно Прочной. Видимо, покрывавшее ее масло предохранило ее от разрушения. Она сильно потянула за веревку — и была вознаграждена скрипом, раздавшимся в глубине узкого темного провала. Веревка немного сдвинулась, провернув блоки. Ей на руки посыпалась тонкая красноватая пыль ржавчины. Ободренная таким успехом, она перехватила веревку и потянула еще раз.
На этот раз механизм передвинулся почти на локоть!
В салоне клуба Эйдану удалось выпить половину своей рюмки бренди, однако для того, что бы притупить боль, выпить требовалось гораздо больше, а на это не было сил.
В поле его зрения возник Колин.
— Не надо так хмуро на меня смотреть. Мелоди спит. Я вышел на минутку.
Эйдан не стал ему отвечать. Может, это заставит надоедливого зануду уйти.
Ничуть не бывало. Приятель удобно устроился в кресле напротив с преувеличенной непринужденностью человека, который прекрасно знает, что ему не рады, но не намерен обращать на это внимания.
— Ты — осел.
Это было действительно так, и потому не требовало ответа.
— Нет, хочу все-таки уточнить. Ты глупый осел.
Эйдан устало поднял взгляд.
— Ты не думаешь, что это уже чересчур? — Он потер рукой саднящие глаза. — Но с другой стороны, я действительно позволил Мелоди находиться рядом с этой женщиной, толком не проверив ее утверждения. Я ведь прекрасно знал, что она…
И замолчал, ему не удалось отыскать в своем усталом мозгу достаточно гадкого определения.
Колин хмыкнул:
— Прекрасна? Удивительна? Очаровательна, хотя и чуть тронулась рассудком?
Эйдан нахмурился.
— Я имел в виду — из-за тебя. — Колин изумленно покачал головой. — Послушай, идиот: я понимаю, как ты разочарован из-за того, что Мелоди не твоя, но она же никуда не денется! Джек вот-вот вернется и разберется со всей этой историей. Я думаю, ему понравится то, что вокруг его дочери вертятся два любящих дядюшки.
— Ты не понимаешь, — отозвался Эйдан горьким шепотом. — Дело не в том, что я потерял, а в том, чего у меня никогда не было… и никогда не будет.
Колин подался вперед и погрозил ему пальцем.
— Вот потому-то я и назвал тебя глупым ослом! Ты с ума по ней сходишь — и не забудешь ее на этот раз, как не забывал и раньше. Так помоги Мэдлин развестись с этим хамом! И когда ты на ней женишься, никто никогда не посмеет косо взглянуть на леди Бланкеншип.
— Все не так просто.
— Не преувеличивай! Она — единственная женщина, которая задела твои чувства, по которой ты страдал. Так что мог бы признать, что людей без недостатков не бывает. Надо простить ей то, что она ошиблась, а потом встать перед ней на колени и умолять, чтобы она простила тебя за то, что ты вел себя как последний дурак.
Эйдан ухитрился не сломать этот грозящий ему палец. Позже он будет невероятно гордиться своим самообладанием. Однако сейчас он мог только устремить на Колина полный ярости взгляд.
— Она все время лгала. Неужели это так трудно понять?
— Ну и что же? Если уж на то пошло, то ты проявил готовность верить ей, так ведь? Ты был готов стать марионеткой в ее руках!
— Заткни свою мерзкую пасть!
— А ведь если подумать, то при всех твоих недостатках ты никогда не страдал от излишней доверчивости. Я бы мог даже назвать тебя проницательным — если бы в данную минуту не был убежден в обратном. Тогда почему такой неглупый человек, как ты, стал жертвой беспринципной интриганки?
— Причина называется женской грудью.
— Она есть и у других женщин. Не верю, что Мэдлин получила исключительные права на это ценное достоинство.
«Ни у кого больше нет такой груди, как у Мэдлин».
Что, конечно же, было идиотизмом. Ни одна из частей ее тела не была такой уж уникальной.