— Глупый, — бормочу я про себя, поднимаясь на ноги.
Подойдя к одной из панелей шкафа, я открываю ее и достаю страницу журнала, на которой написано наше соглашение о контракте. Мои пальцы проводят по нему, прослеживая, где Блэр подписала свое имя.
Теперь, когда я поймал ее, могу ли я удержать ее?
Или контракт — это единственное, что удерживает Блэр рядом со мной? Интересно, уйдет ли она, если я разорву его?
Два дня я ждал, что мои родители скажут что-нибудь — что угодно. Это то, что должны делать родители, но они этого не делают. Присутствие Блэр в доме почти не признается, и она нервничает, когда мы все находимся в одной комнате.
Меня это раздражает.
— Промежуточные экзамены на этой неделе? — спрашивает папа, попивая кофе, когда я спускаюсь вниз.
Я ворчу в ответ, наливая себе кружку.
— Ты готов?
Моя хватка на кружке становится белоснежной, когда я выдавливаю из себя: — Да.
Отец хмыкает, успокаиваясь. Все, о чем он заботится, — это чтобы я сдал экзамены для поступления в медицинский. У нас нет отношений между отцом и сыном, у нас нет никаких отношений, которые можно было бы спасти, насколько я понимаю.
Я должен буду стать тем, кто перережет нить, на которой держался последний клочок надежды на то, что мы сможем стать настоящей семьей, но у меня не хватит сил.
Блэр входит в кухню, проскальзывая туда с бесшумной незаметностью. Возможно, если она будет шуметь, мои родители смогут с ней поговорить.
— Хочешь кофе?
Бросив взгляд на моего отца, она кивает. Я хочу устало вздохнуть. Это не тот боевой дух, который я люблю. Я наливаю ей кофе и передаю кружку.
Атмосфера на кухне хрупкая и враждебная, мой вечный базовый уровень гнева невозможно контролировать, когда мои родители дома.
— Мистер Мерфи? — Папа не подает признаков того, что слышит Блэр. Она облизывает губы. — Не могли бы вы передать сахар?
Он стоит у папиного локтя и он подталкивает его в сторону Блэр, но ответа нет.
— Спасибо, — говорит Блэр после того, как становится ясно, что он не заинтересован в разговоре.
— Всегда приятный по утрам, не так ли, старик? — усмехаюсь я.
— Энергия, потраченная впустую, — это энергия, не потраченная на важные открытия.
Глаза Блэр выпучиваются. Горячий ожог смущения ползет по моему позвоночнику.
Ты еще ничего не видела, ангел. Это не самое худшее, что этот хладнокровный ублюдок когда-либо говорил мне.
Потирая челюсть, я насмехаюсь, размышляя о ссоре, которую мне так и хочется затеять с ним. — Да. Неэффективно разговаривать с девушкой своего сына или общаться с семьей. Забудь о привязанности, сплошная трата времени.
Блэр поворачивает голову ко мне. Я поднимаю брови, потягивая кофе. Да, все верно, — говорит мое выражение лица. Ты моя девушка.
Папу мои уколы не раздражают.
Входит мама, одетая для работы. До того, как они начали много путешествовать, они сделали себе имя в области медицины здесь, в Риджвью, в специализированной клинике, которую они основали для лечения различных редких заболеваний. Через свою клинику мои родители начали исследовать экспериментальные достижения в медицине и лечении, что сделало их востребованными для выступлений и работы по всей стране.
— Мы едем вместе или раздельно? — Мама достает из кладовки батончик мюсли.
У меня болят зубы от того, как сильно я сжимаю челюсть.
— По отдельности. — Папа потягивает свой кофе. — Убедись, что техник понимает параметры клинического исследования. Я не хочу объяснять ему это снова.
Мама хмыкает и поворачивается ко мне. — Удачи тебе на тестах на этой неделе. Мы с твоим отцом пробудем здесь до пятницы, но, скорее всего, до этого времени улетим в Сиэтл. Мы в городе только для того, чтобы проследить за началом этого испытания перед нашим следующим обязательством.
Обязательства. Что за чушь. Такое чувство, что я — одно из их гребаных обязательств, а я — их сын.
— Неважно, — бормочу я, отворачиваясь.
— И еще кое-что, Девлин. — Мама звонит по своему телефону и показывает мне экран. Это ежемесячный отчет. — На твоем счету расходов произошел аномальный всплеск.
В моем желудке кристаллизуется лед. — Какая разница, даешь ли ты мне счет расходов вообще? Не похоже, что я так уж много на него потратил.
Мама поджимает губы. — Мы просто хотим убедиться, что ты ответственно относишься к своим расходам.
Это просто смешно. У меня на счету остались тысячи. Они пополняют его каждый месяц, давая мне больше, чем я могу потратить за это время, даже если я веду себя легкомысленно.
Блэр превратилась в статую напротив меня, сгорбив плечи, чтобы стать меньше. Меня бесит, что она считает, что должна быть незаметной.
— Я несу ответственность.
— Это все, что я хотела знать. — Мама убирает свой телефон. — Хорошего дня.
— Может, нам тоже пора? Мы опоздаем. — Блэр опускается рядом со мной и берет меня за запястье. Ее прикосновение — бальзам, успокаивающий прилив ядовитой ярости.
— Да. — Я выливаю остатки кофе в раковину и следую за Блэр в гараж. — Мне жаль. Они...
Нет слов для того, что представляют собой мои родители.
— Все в порядке. — Блэр бросает обеспокоенный взгляд через плечо. — Хочешь, я поеду с тобой?
— Да. — Это прозвучало хрипловато, когда я зачесывал назад свою бахрому.
Сейчас она нужна мне больше, чем когда-либо. Я становлюсь все более жадным с ее временем.
34. БЛЭР
Границы размылись. На самом деле, задачи полностью прекратились. Сделка практически завершена, и никто из нас этого не сказал.
И все же, новый счет из больницы, который я получила, оплачен полностью и в моем кошельке появились лишние деньги.
Где-то по дороге я моргнула и не заметила, что мы с Девлином впали в какие-то неопределенные отношения.
Это неоспоримо. Мы часто бываем вместе, все время друг на друге, как только его родители уходят из дома. Наша жизнь в его доме домашняя, как блядь, оставляя меня в смятении и замешательстве, потому что я начинаю испытывать чувства к тому, что не может быть вечным.
У этого всегда была дата окончания. Я жила в долг. Скоро проблемы, от которых я убегала, настигнут меня.
Не важно, как быстро ты бежишь, твои демоны и проблемы всегда приходят за своим фунтом плоти.
— Эй, Блэр! Подожди! — Шон окликает меня из коридора, когда я выхожу из библиотеки с охапкой книг. Он догоняет меня и закидывает руку мне на плечо, пока мы идем. — Что у тебя там?
— Библиотека избавляется от книг раз в месяц.
— О, так ты покупал что-то новое. Круто.
То, как он говорит «покупки», сильно задевает меня. Нельзя сказать, что после того, как у нас с Девлином все изменилось, весь мой школьный опыт полностью изменился, но большинство безжалостных издевательств прекратились. Тем не менее, эти привилегированные засранцы ничего не могут поделать с тем, как они говорят. Презрение к моему образу жизни сквозит в их тоне, когда они просто поддерживают разговор. Я не думала, что эти люди вдруг станут моими друзьями, но ближайшее окружение Девлина стало добрее после пляжной вечеринки.