— Прекрати, — огрызается Бастиан. — Куда она делась?
— Запрыгнула в машину.
— Какую, к черту, машину?
Я выдавливаю из себя еще одну ухмылку.
— Я могла бы показать тебе.
Ройс резко подается вперед, и я вздергиваю подбородок, призывая его подойти ближе. Я без колебаний удалю ему левое легкое, но в этом нет необходимости, поскольку Бастиан мгновенно переходит в защитный режим, блокируя его резким взглядом, прежде чем сфокусироваться на мне.
В моей груди становится тепло, но я отталкиваю это, выдавливая из себя отрывистый смех и дерьмовое отношение.
— Мальчик… — Я смотрю ему в глаза, мой фасад начинает рушиться, когда он удерживает мой взгляд в плену. Мне нужен ответ, подтверждение… чего-то. Он знает, чувствует это, и я клянусь, на какую-то долю секунды черты его лица смягчаются.
— Во-первых, мне нужно твое слово, что ты…
Внезапно его губы плотно прижимаются к моим, злые, наказывающие, страстные и чертовски быстрые. Я хочу прижаться к нему, но он отстраняется прежде, чем я успеваю. Он все еще здесь, так близко, когда шепчет нежным, многообещающим тоном:
— Тихо, богатая девочка.
Мои глаза на мгновение закрываются, впитывая звук, и он осторожно забирает телефон у меня из рук.
Издевательский смех исходит от придурка рядом с нами, и мое внимание переключается в его сторону.
— Черт возьми, Бишоп, у девчонки от тебя стояк размером с Брейшо, — говорит он.
Расстроенная, я надеваю маску обратно, игнорируя все, что исходит из уст Бастиана, пока не слышу, как он произносит:
— Пароль?
Ооо.
Дерьмо.
Он видит это, мою панику. Я быстро отвожу взгляд, когда его глаза сужаются, но он сокращает расстояние, между нами.
— У нас нет времени на это дерьмо, — снова выпаливает Ройс.
Мои губы кривятся, но Бастиан хочет привлечь все мое внимание, ему так же не терпится узнать то, чем я не хочу делиться, как и залезть в мой телефон.
— Я уже давно ничего не меняла… — своего рода ложь. Я действительно изменила его. Когда я была зла на него.
Это было мелочно и по-детски, и мне было хорошо в этот мелочный, ребяческий момент. Сейчас? Не так уж и сильно.
— Пароль, — рявкает он.
Нахуй. Он заставил меня думать, что я ему не нужна. Может быть, он заслуживает того, чтобы немного разозлиться.
Я выпрямляю спину и готовлюсь к ярости, которую он почувствует, но не покажет.
— Д-О…
— М? — рычит он.
Я прочищаю внезапно пересохшее горло и киваю.
— И добавь букву М.
— Кто такой Дом? — Мы игнорируем Брейшо.
Басс сверкает глазами, и я не могу этого вынести. Учитывая обстоятельства, это удар ниже пояса. Я знаю это, и поэтому медленно отхожу, оставляя ему свой телефон, но проходит не больше минуты, и затем он открывает мою дверь.
Он садится на корточки рядом со мной, в его глазах застыло затравленное выражение, когда он кладет мой телефон мне на колени.
— Чувак, о котором я тебе говорил, что наказал? Она у него.
Вина тяжким грузом ложится на мои плечи.
— Я пыталась дозвониться тебе и сказать, что она уезжает.
Он кивает, придвигается ближе и сжимает мои бедра, выражение его лица становится серьезным, когда он говорит так, чтобы слышала только я.
— Эту маленькая роль, которую ты здесь играешь? Прекрати.
— Я… — я почти вру, но обрываю себя.
— Здесь нет никакого плана. Никаких ролей, фальшивых улыбок или кокетливой ерунды. — Он хмурится, в его взгляде сквозит обида, хотя она спрятана глубоко внутри. — Когда ты со мной, ты это ты и никто другой.
В его тоне нет злобы или осуждения, просто четкое выражение его ожиданий. Произнесено сильно и ясно, но …
— Ты не понимаешь. — Я не хочу шептать, но именно так мой голос покидает меня, а затем его кончики пальцев скользят вниз по моей челюсти. Мои глаза на мгновение закрываются, но я качаю головой. — Вот как это должно быть. Вот почему я должна была сделать то, что сделала на гала-концерте.
Потому что любовь убивает. Если внешний мир узнает, что он значит для меня, могут случиться плохие вещи. Я не смогу этого пережить. Не теперь, когда я знаю, на что похожа жизнь без него. Я знаю, что он хочет поспорить, точно так же, как я знаю, что сейчас не время.
— Если ты никогда не слушаешь меня, богатая девочка, послушай меня прямо сейчас. — Его подбородок опускается, пристальный взгляд прикован к моему. — Ты для меня здесь приоритет номер один. — Он постукивает себя по виску. — И здесь. — Он похлопывает себя по левой груди прямо над сердцем. — Ты была им с тех пор, как я встретил тебя, и это не меняется. Нравится тебе это или нет, сражайся со мной или нет, это не имеет значения. Ты моя. Сегодня, завтра, всегда. Даже когда я нахожусь на глубине шести футов. Никогда не подвергай это сомнению. Никогда в этом не сомневайся, но прямо сейчас мне нужно выяснить, что происходит с моей сестрой, и это выглядит не очень хорошо, поэтому я собираюсь сказать тебе это еще раз, если ты никогда меня не слушала, послушай сейчас. — Затем на его глаза набегает тень, более темная, Бастиан Бишоп теперь стоит на коленях рядом со мной.
Его тон понижается до густого, рокочущего скрежета, от которого у меня по спине пробегают мурашки.
— Я знаю, что ты гребаная задира, и я не сомневаюсь, что ты могла бы справиться с кем угодно, на кого бы ни решилась, но сегодня этого не произойдет. Сегодня ты будешь моей милой маленькой покорной женщиной, и ты останешься в этой гребаной машине, что бы тебе ни показалось, что ты слышишь или видишь. Поняла?
Неуверенность скребет по моему позвоночнику, и я крепче сжимаю свой телефон. Его взгляд скользит по Ройсу и обратно.
— Скажи, что ты поняла.
Сглотнув, я заставляю себя кивнуть.
Его большой палец поднимается, скользя по моей нижней губе, и я запечатлеваю на ней нежный поцелуй, не осознавая, что закрываю глаза, пока комфорт от его грубых прикосновений не исчезает. Мои веки открываются, но он уже ушел.
Я отслеживаю каждое его движение, возвращаясь к тому месту, где стоит Ройс, и они вдвоем начинают оживленно беседовать, пытаясь решить, что делать и куда смотреть, как вдруг спина Бастиана выпрямляется. Его голова поворачивается к плечу, и он встречается со мной взглядом, на его лице отражается ужас, но это длится всего одну секунду.
Бастиан срывается с места на полной скорости, проносится мимо машины и мчится по длинной цементной дорожке, пока не исчезает за зданием, Ройс прямо за ним. Мои колени начинают подпрыгивать, голова мотается справа налево, снова и снова, прежде чем остановиться на том месте, где он исчез. Я прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь вдалеке, но не вижу ничего, кроме темноты.
Минуты тянутся медленно, меня снова охватывает паника, поэтому я откидываю сиденье до упора назад и смотрю только на крышу машины. Я надеваю наушники Бастиана, на этот раз большие и громоздкие, и нажимаю кнопку сбоку. Его телефон все еще рядом со мной, поэтому его плейлист включается мгновенно, и я делаю все возможное, чтобы затеряться в музыке, надеясь, что каждая песня длится не менее трех-пяти минут.
После того, как сыграли четверо, я больше не могу этого выносить. Я не могу. Я не могу слушать. Я не могу сидеть сложа руки и ждать. Мне пришлось…
Я отключаю его, ерзая на сиденье, когда в очередной раз свет фар отражается в зеркалах. Один из больших черных внедорожников из особняка Брейшо мчится вниз по улице, и мое сердце уходит в пятки, пока я жду, убеждая себя, что он проедет мимо, что на самом деле здесь ничего не происходит, но затем он сворачивает на ту же парковку, на которой находимся мы, направляясь прямо за туда, где я припаркована.
Я выскакиваю из машины быстрее, чем она добирается до бордюра, и бросаюсь в том направлении, в котором скрылись остальные. Я бегу, и бегу, и бегу, пока, наконец, что-то не появляется в поле зрения. Я задыхаюсь, мои ноги застывают на месте, когда раздается громкий хлопок пистолета, и я наблюдаю, как кто-то падает на землю.
Нет …
Я пригибаюсь, бросаясь вперед на дрожащих ногах, пока не добираюсь до больших железных ворот школьного бассейна. Мои глаза широко распахиваются, когда я замечаю неподвижное тело Бриэль в воде, и я начинаю перелезать через ограждение, но затем она вздрагивает, и я останавливаюсь, разглядев Бастиана, перелетающего через ограждение, с другой стороны, парня с пистолетом, медленно приближающегося к краю бассейна.