Оставив гостиную и кухню, парень проследовал вдоль коридора. Быстро оглядел ванную и кабинет прежде, чем зайти в спальню. Комната пахла Аланой. Сирень и ваниль — подсказал флакончик на ее туалетном столике. Взгляд Чендлера упал на ее кровать.
— Боже, — пробормотал Гэмбл.
Поперек шерстяного покрывала лежала черная ночнушка. Судя по всему, этот шелк не предназначался для того, чтобы скрыть многое. Мужчина заставил себя двинуться в прилегающую ванную, затем проверил уборную. И там, и там все было в порядке. Он вновь посмотрел на ночнушку, когда из коридора донесся голос:
— Нашел что-нибудь?
— Господи! — воскликнул Чендлер, засовывая оружие за пояс. — Разве я не сказал тебе ждать снаружи?
Заглянув в спальню, она проигнорировала вопрос.
— Нашел?
Проходя мимо нее, Гэмбл схватил Алану за локоть и провел в гостиную.
— Ты оставляла свет?
— Да. — Она выдернула руку из его хватки в таком драматичном жесте, что он удивился, как она не вывихнула плечо. — Так значит все на своих местах?
— Ты мне скажи.
Он наблюдал, как мисс Гор оглядывает помещение. В его воображении она была перед ним в той самой ночнушке. М-да. Стояк тут как тут.
— Все выглядит как обычно.
Сжав губы, девушка прошагала вдоль коридора. Мужчина задержался на мгновение, а затем последовал за ней. Она стояла у дубового стола средних размеров.
— Видишь? — она кивнула. Ее очки слегка покосились, и он подавил желание поправить их. Черт, что с ним не так? — Это мои бланки, их сделали по специальному заказу.
Размышляя, кто вообще тратит время на индивидуальный дизайн каких-то бумажек, Чендлер взял блокнот и открыл его. Да, листок определенно подходил.
Гэмбл встретил взгляд мисс Гор. Почему-то ему хотелось сказать ей, что это случайное совпадение. Очевидно, он сам желал верить в это. Хоть Чад и называл рекламщицу антихристом, Чендлер надеялся, что за всеми этими проделками всего лишь сумасбродный обиженный лунатик.
Но парень был человеком логики. Если только Алана сама не написала себе это послание и закинула кирпич в собственный автомобиль, кто-то действительно проник в ее дом и вырвал листок из блокнота. Это просто необходимо воспринимать всерьез.
Девушка поправила очки и произнесла дрожащими губами:
— Кто-то был в моей квартире.
Его грудь будто налилась свинцом, по спине скользнул настоящий страх.
— Думаю, пора мне взглянуть на эти письма.
Алану кружило в вихре различных эмоций пока, сидя на кухне, она наблюдала, как Чендлер сосредоточенно изучает письма. Гнев. Отчаяние. Страх. Они смешивались, наводя на нее то ярость, то ужас, даря одну жгучую головную боль.
Кто-то был в ее квартире. Ее сердце пропустило удар. Когда? В то время, когда она искала Чендлера или еще раньше? Как много дней могло пройти с тех пор? А вот вопрос получше: как незнакомец проник сюда?
— Как давно они приходят? — спросил Гэмбл, привлекая внимание.
Алана сняла очки и положила на бар. Глаза были будто полны песка. Часы над плитой подсказали, что уже чуть за полночь.
— Почти год.
— Есть мысли, кто это может быть? Какой-нибудь бывший?
Девушка сухо рассмеялась.
— Нет.
— У тебя нет бывших парней?
— За последние пару лет никого, кто ненавидел бы меня до глубины души. — Недоверие на его лице задело ее. — Все мои расставания заканчивались мирно.
— Мужья?
— Нет.
— Девушки?
Алана закатила глаза.
Мужчина слегка улыбнулся. Что-то подсказывало ей, что многие люди могли прожить целую жизнь, не увидев эту улыбку.
— Что насчет клиентов?
Мисс Гор помассировала виски и покачала головой.
— Да, в прошлом было несколько человек, которых я… расстроила.
Чендлер фыркнул.
На кончике ее языка вертелся язвительный комментарий, но он умер прежде, чем она открыла рот. Алана подняла ресницы и встретила взгляд Гэмбла. Она с легкостью вспомнила, насколько досаждало Чаду ее присутствие. Без сомнения у его старшего брата возникли похожие ассоциации. Это беспокоило ее.
— Я не такой ужасный человек, — произнесла она тихо. — Хотя знаю, в это трудно поверить.
Он уставился на нее.
— Я не говорил, что считаю тебя такой.
— Я ответственно отношусь к работе, — выдохнула девушка и продолжила чуть осипшим голосом. — Я создала… безупречную репутацию за очень короткий срок. И раз это значит, что я должна заставлять людей делать то, что им не нравится, окей, пусть они ненавидят меня. Но в итоге к моменту, когда я покидаю их, каждый — каждый! — остается в лучшем положении, чем было до меня.