— Могу я задать вопрос? — спросил он.
Алана напряглась.
— Да.
— Ты ведь выросла с бабушкой? Ты рассказывала кое-что о матери, но что с ней в конечном итоге стало?
Смутное чувство беспокойства скрутило внутренности. Тяжело говорить о семье. Но она сама открыла эту дверь.
— Я переехала к бабушке, когда мне исполнилось семь. Мама приходила повидаться, но не могла позаботиться обо мне. Когда мне исполнилось тринадцать, она...
Рука на ее бедре вновь начала движение.
— Что?
— Она умерла от передозировки. — Алана закрыла глаза. — Мама... Она любила любить, понимаешь? У нее появлялись мужчины один за другим, и каждый был «тем самым», хотя это никогда не работало. Но она не останавливалась и каждому отдавала себя по чуть-чуть до тех пор, пока не осталось ничего.
— Сочувствую.
— Спасибо. Знаешь, я любила ее. Пусть она не растила меня, но каждый раз, когда бы мы ни виделись, она была счастлива. Я часто думаю, что могла бы сделать хоть что-то, чтобы... не знаю... облегчить ее жажду любви. Что я могла бы...
— Ты ничего не могла с этим поделать. Поверь мне, я знаю. Не было ничего, что я и мои братья могли бы сделать, чтобы изменить то, как закончили наши родители. Они сами сотворили свое будущее. То же и с тобой. Ты не могла повлиять на то, что твоя мать делала со своей жизнью.
Оказывается, у них гораздо больше общего, помимо плечевых ран. У обоих были родители, которые оказались слишком заняты собственными проблемами, чтобы обращать внимание на детей. Чендлер понимал, через что прошла Алана.
— Спасибо, — прошептала она.
Рука на бедре застыла.
— За что?
Почему-то она не могла сложить слов и промолчала. Вскоре Чендлер продолжил задавать вопросы, и оказалось, на них очень легко отвечать. Алана рассказала, как из-за ее характера бабушка постоянно говорила, что внучка должна была родиться мальчиком. Как из-за хаотичной жизни матери стала одержима контролем и порядком. О ночи, когда сделала татуировку.
— Роза что-нибудь для тебя значит? — в голосе Чендлера слышалась улыбка.
— Нет, — тихо рассмеялась Алана. — Просто в ту ночь по телевизору как раз шел мультфильм, и почему-то цветок напомнил о маме. Я подумала, что когда она начала увядать, я могла бы накрыть ее той стеклянной вазой, чтобы защитить.
— Звучит так, будто значит.
— Ну, хорошо, твоя взяла.
Гэмбл сменил тему. Он рассказал, как они с братьями проводили все праздники в семье Дэниэльсов. Как каждый знал, что Чейз влюбился в Мэдисон с момента, когда их пути пересеклись. Алана улыбалась, слушая его истории. Для нее стало очевидно, что на плечи Чендлера легла большая ответственность за братьев. Он заботился о них и вытаскивал из передряг. Если бы не Дэниэльсы, то парень вообще бы не узнал, что такое детство. Несмотря на холодный, неприветливый дом, братья поддерживали друг друга. Став взрослым, Чейз втянулся в бизнес отца. Чад превратил любимое дело в машину для денег. Ну а Чендлер занялся тем, чем занимался всю жизнь — заботой о людях.
Вскоре беседа затихла, и Алану потянуло в сон. Неуверенная, почудилось ей или нет, девушка почувствовала вельветовое прикосновение губ. Она чуть глубже провалилась в сон, и, кажется, чуть сильнее влюбилась в Чендлера.
Глава 13
Чендлер резко открыл глаза, пытаясь понять, что его разбудило. Нет, это не будильник и не телефон — комната купалась в тишине. Робкие лучи рассвета просачивались сквозь занавески. Убрав волосы с лица, мужчина зевнул и потянулся, чтобы дотронуться до...
Место рядом пустовало.
Он вскочил с постели и упер руки в бедра, на которых низко сидели пижамные штаны. Ебанное упрямство, где ее носит? Если она опять спит на несчастном диване со своим раненым плечом, он придушит ее.
Развернувшись, мужчина вышел из комнаты, но остановился в коридоре, даже не успев добраться до лестницы. Звук был едва слышен, но Гэмбл сразу определил, что он донесся из комнаты Аланы. Кажется, девушка вскрикнула. На сердце будто сформировался камень. Чендлер толкнул дверь в ее спальню и вошел.
Алана не услышала его. Она стояла посреди комнаты в розовых кружевных трусиках. Волосы темной волной спадали вперед. Девушка наполовину накинула белую блузку и пыталась просунуть раненную руку во второй рукав. Неужели она собирается на работу?
— Что ты делаешь?
Она обернулась и вскинула подбородок. Легкий румянец окрасил ее щеки. Зрачки казались большими без очков.
— Ты не знаешь, как стучать?
— Это мой дом.
Она поджала губы.
— Все равно ты должен был постучать.
Подойдя к ней вплотную, Чендлер сложил руки на груди.
— Алана, ты не можешь идти на работу в таком состоянии.
— Да что ты, — пробурчала она и повернулась к нему спиной, предоставив возможность созерцать свою стройную попку.
Его член отреагировал мгновенно, болезненно налившись. Мужчина постарался проигнорировать это, потому что в такой ситуации стояк совсем неуместен. Чендлер вздохнул и украдкой поправил эрекцию.
— Врачи сказали отдыхать, у тебя есть справка. В Images уже в курсе, что тебя не нужно ожидать до понедельника...
— Я в порядке, — перебила она, слегка повернувшись.
Почему-то ее неловкая, упрямая борьба с блузкой перебинтованной рукой разрывала ему сердце.
Блять, это просто смешно. Люди не идут на работу на следующий же день после того, как в них попала пуля. Ну... он ходил, но это совершенно другое дело. Чендлер шагнул к Алане, и она отодвинулась.
— Нет ничего страшного в том, чтобы пропустить пару дней. — он удивился спокойствию своего тона. — Посидим дома, устроим марафон плохого кино...
— Нет! — ее голос сломался. — Мне нужно на работу. Я только недавно устроилась! Даже если мистер Патрик сказал, что все окей, я все равно должна прийти.
— Ты ничего не должна. — Алана начала застегивать блузку, закрывая прекрасный вид возвышающихся над розовым бра холмиков. Гэмбл встал еще ближе. — Тебе нужно остаться здесь.
Ее пальцы замерли, и девушка взглянула на Чендлера.
— Здесь?
То, что она произнесла это так, словно остаться здесь — самая отвратительная идея в жизни, сбило его с толку. Он начинал закипать. Открыв рот, чтобы высказать возмущение, мужчина остановился. Взгляд Аланы метался от его лица к двери, будто она оценивала дистанцию. Зачем?
Мысль ударила его как грузовик на полном ходу. Алана собиралась сбежать. Сбежать от него. И причина была просто смешной. Черт, да у этой женщины тараканов больше, чем у всех Гэмблов вместе взятых. Он прекрасно понимал: то, что этой ночью она осталась спать рядом с ним, было для нее невероятным шагом. Такие вещи не должны казаться чем-то чересчур особенным, но для нее было именно так.
Его захлестнула волна гордости. Черт, он первый мужчина, с которым она позволила себе остаться. Никто не посмеет отнять это у него. Он не позволит ей сбежать. Он прекратит это дурацкое поведение сейчас же.
— Ты никуда не идешь.
Гнев, вспыхнувший в глазах девушки, сделал их совершенно черными.
— Ты указываешь мне что делать?
— Да, — он слегка усмехнулся. — Кто-то должен.
— А вот и нет!
Она сжала кулаки.
— Не согласен. Сама посмотри: ты всю жизнь провела, заботясь о других и рассказывая им, что делать и как жить, — указать на то, что она убегала от близости — не самая хорошая идея, учитывая накалившуюся обстановку. — Сегодня все поменяется. Я буду говорить, что делать. Я позабочусь о тебе.
Она уставилась на него.
— Не пойму, мне стоит разозлиться или быть польщенной таким предложением.
— Остановимся на последнем.
Она прижала ладонь ко лбу.
— Чендлер, я... ценю то, что ты пытаешься сделать, но... Мне пора идти.
— А я сказал, что не надо никуда идти. — Еще один шаг к ней. — Алана, перестань. Хватит спорить насчет этого. О чем угодно — только не об этом. Черт, ты нормальная? В тебя вчера стреляли! Дай мне позаботиться о тебе.