– Здесь я целиком с тобой согласен. Но вы сумели бы построить взаимоприемлемые отношения. Жаль, что ты так несчастна.
– Кит, с чего ты взял, что я несчастна? – удивилась Барти. – Я не чувствую себя несчастной. Мне нравится моя жизнь. Я в восторге от Нью-Йорка. Я с удовольствием работаю в «Литтонс – Нью-Йорк». У меня хватает времени на все. Я по-настоящему счастлива. Просто я… тоскую по Лоренсу.
– Конечно, – вздохнул Кит. – А что касается Дженны… думаю, ты абсолютно права. Незачем ей сталкиваться с миром исков, адвокатов, алчности. Особенно в таком возрасте. Кстати, а ты встречалась с другими детьми Лоренса?
– Нет. Но брак их матери с Лоренсом отнюдь не был идиллией. Он женился на ней лишь потому… – Барти осеклась и вздохнула. – Довольно об этом, иначе ты, чего доброго, начнешь считать Лоренса отъявленным злодеем. А у него было немало прекрасных качеств. Он был верным, щедрым, смелым… Говорю тебе, достоинств в нем тоже хватало. Когда я переехала в Нью-Йорк, то написала Аннабель. Так зовут его первую жену. Я не собиралась с ней дружить. Просто хотела устранить возможные недоразумения. К моему удивлению, она встретила меня очень любезно. С тех пор мы изредка встречаемся на концертах и спектаклях. Но у этой женщины стальной характер, и с деньгами Лоренса она расставаться не собирается. Все деньги были оставлены детям. Разумеется, и она получает свой процент… Боюсь, я утомила тебя этими подробностями.
– Ты ничуть меня не утомила.
– Я была рада поговорить о Лоренсе. Такая возможность выпадает мне нечасто. И все-таки подумай о поездке в Нью-Йорк.
– Если ты так хочешь, я подумаю. Но в Нью-Йорк не поеду.
Взяв такси, Барти поехала к Уорвикам за Дженной. Девочки еще не вернулись из зоопарка. Барти сидела в пустой гостиной, пила чай и пыталась восстановить душевное равновесие. Воспоминания о Лоренсе – яркие, неистовые – всегда были болезненными. Потом ее мысли перекинулись на Дженну, на отказ от борьбы за наследство. Об этом Барти думала почти ежедневно. Она надеялась, что поступает правильно. И все же внутри шевелился страх: а вдруг потом Дженна посчитает себя обойденной и решит, что вправе претендовать на часть отцовских денег?
– Это моя Дженна… Дженна, познакомься: это твой дядя Билли, а это твоя тетя Джоан.
– Здравствуйте, – учтиво произнесла Дженна, поочередно протягивая руку своим английским родственникам.
Барти все-таки отчасти удалось научить Дженну чопорным английским манерам. Во всех прочих сферах жизни дочери она терпела сплошные неудачи.
– Рад с тобой познакомиться, Дженна. – Билли добродушно потряс руку племянницы. – А ты, смотрю, более рослая, чем я думал.
– Так все говорят. Мне рассказывали, что мой отец тоже был высоким. Вы ведь с ним не были знакомы?
Спрашивая, Дженна втайне надеялась, что был. Редко кто из маминых друзей и родственников знал ее отца. Отец оставался для Дженны загадочной, туманной фигурой, известной лишь по фотографиям, но и их у ее матери было немного. Дженна пыталась расспрашивать дядю Джейми – младшего брата ее отца, однако тот говорил как-то нехотя, словно чего-то боялся. А дедушка Роберт, к которому Дженна тоже приставала с расспросами, вечно чем-нибудь отговаривался. Ей хотелось как можно больше узнать об отце, и с годами это желание только возрастало. Нельзя сказать, чтобы имя ее отца было полностью окутано тайной, но Дженне не удавалось выстроить целостное представление об отце. То, что она знала о нем, было отрывочным и разрозненным и плохо стыковалось между собой.
– Увы, не был, – признался Билли, отвечая на ее вопрос. – Я бы с радостью, но он не приезжал в наши места.
– И очень глупо с его стороны, – заявила Дженна.
Она улыбалась, завороженная массивным каменным домом, довольно запущенным садом, лугом и большими полями, живыми изгородями, полоской леса и, конечно же, такой же массивной конюшней.
– Как здесь здорово! Мне очень нравится.
– Я рада. Нам здесь тоже очень нравится.
Дженна наградила Джоан улыбкой. Она сразу прониклась симпатией к этой крупной, по-домашнему уютной женщине, с большими сильными руками и сбившимися на лоб черными волосами, которые успела тронуть седина. Дядя Билли Дженне тоже понравился, но он меньше улыбался и очень уж пристально глядел на нее, будто что-то в ней высматривал.
– А где ваши сыновья?
– В школе. К половине четвертого вернутся. Тебе придется немного поскучать. Потом мы поедим и Билли, если не будет занят, покажет тебе лошадей. Твоя мама говорит, что ты любишь лошадей.
– Очень люблю. Я катаюсь верхом в Центральном парке и на Лонг-Айленде, по берегу.
– Если хочешь, дадим тебе покататься на наших.
– Я с удовольствием. Но вообще-то, мне хотелось бы поездить на тракторе.
– Дженна! – не выдержала Барти.
– Поездить на тракторе? – засмеялась Джоан. – Это посложнее будет, раз ты никогда на нем не ездила. Кто-нибудь из мальчишек тебя покатает.
– А они водят трактор?
– В основном Джо. Как говорит Билли, водить трактор можно в любом возрасте. Главное, чтобы ноги до педалей доставали.
– А сколько лет Джо?
– Почти двенадцать. Но он рослый парень… А все-таки, может, перекусите с дороги?
– Я лучше лошадей посмотрю, – заявила Дженна. – И покатаюсь.
– Но не на голодный желудок, – возразила Барти. – Мы только-только приехали.
Дженна хмуро посмотрела на мать:
– А Джоан говорила, что Билли покажет мне лошадей.
– Когда у него будет время. Это мы с тобой гостить приехали, а у Билли наверняка полно дел.
– Я бы не сказал, что полно. Не знаю, как насчет покататься, а лошадей показать могу, – сказал Билли, улыбаясь Дженне.
Дженна наградила его ответной улыбкой и торжествующе посмотрела на мать.
Лошадей было больше дюжины: пара крупных охотничьих, еще две или три поменьше, несколько пони, а чуть поодаль, в загоне, – пара шайрских тяжеловозов.
– Этот вот принадлежит Элспет Уорвик, – пояснил Билли, указывая на изящного гнедого конька. – Она здесь частенько бывает и всегда ездит только на нем.
– Какой симпатичный. Как его зовут?
– Флориан. Элспет немного избалованная девушка, но обожает кататься верхом. Как когда-то любила ее светлость. Я Элспет всегда об этом говорю.
– И эти мне тоже нравятся, – сказала Дженна, указывая на тяжеловозов. – Надо же, какие громадные.
– Настоящие работяги. Они нам очень помогали в войну, когда были трудности с бензином. Серого мы назвали Лордом Би, в честь его светлости. Сейчас они уже не такие резвые, но иногда я на них работаю.
– Вы на них пашете? – спросила Дженна.
– Откуда ты знаешь про пахоту?
– Мама рассказывала.
– Вот уж не думал, что маме известны такие вещи. Я считал, она ничего, кроме книжек, и не знает.
– Моя мама знает про все, – с апломбом заявила Дженна.
За едой разговор коснулся лорда Ардена. Билли поинтересовался у сестры, как он выглядит. Барти ответила дипломатично, назвав лорда Ардена очень милым и обаятельным.
– Это я слышал. Ты мне расскажи, какой он на самом деле.
– Билли! – выразительно произнесла Джоан, и Дженна мгновенно поняла: «Не при детях».
– В общем-то, нормальный дедуля, – встряла Дженна. – Добрый, улыбается. Только мало говорит.
– Беднягу, наверное, литтоновские женщины забивают, – засмеялся Билли. – В их присутствии много не поговоришь.
– Дело не в этом, – возразила Дженна, с улыбкой глядя на дядю. – Он бы и без женщин не слишком рот раскрывал. Глуповат он – вот в чем дело.
Джоан почему-то одолел приступ кашля. Дженна с беспокойством посмотрела на нее и тут услышала знакомое «Дженна!». Таким тоном мама говорила всегда, когда сердилась на нее.
– А что? Его все равно здесь нет. Он не узнает. Он не такой умный, как тетя Селия. Это сразу видно.
– Дженна, сколько раз я тебе говорила, что неприлично обсуждать людей!
– Но…
– Дженна, пойдем-ка со мной, – сказал Билли, вставая из-за стола. – Оседлаю тебе пони.