Ее поле зрения сужалось, и она не видела ничего подходящего. Нет. Постойте. В углу возле двери стояла ваза с фруктами. Она могла бы вывалить еду и разбить вазу. Наверняка один из осколков окажется достаточно острым, чтобы прорезать кожу и вскрыть вены.
- Я не выпущу тебя из этой кровати, - сказал Бриан. – Так что, даже и не думай вставать.
Не обращая внимания на Бриана, она перебросила одну ногу через край постели. Это движение ее чуть не подкосило. Резкая боль пронзила все ее члены, и Элия заскулила. Не плачь. Не смей плакать.
- Элия? – спросил Бриан, в его голосе снова слышалось сострадание. – Это что, такая игра?
- Никаких игр. Пожалуйста. Нож.
- Но зачем? Помоги мне понять, что с тобой происходит.
- Мне нужно порезать себя.
Как можно скорее. О, Боже. Как можно скорее.
Он прищурился.
- Кровопролитие запрещено, Элия. Ты знаешь об этом. Я не дам тебе пролить мою кровь.
- Я не хочу проливать твою, - созналась она от слабости. – Я хочу пролить свою кровь.
Он удивленно моргнул.
- Я снова спрашиваю, зачем?
- Мне просто нужен чертов нож! Я клянусь, что не буду использовать его против тебя, - последние слова она произнесла со стоном. Она попыталась сесть, ударить его, заставить его понять, но не смогла. Больно. Как же больно. Она слишком долго оттягивала момент.
- Элия? – его голос был лишен каких-либо эмоций, а глаза – признаков жизни.
- Бриан. Пожалуйста. Я должна это сделать.
- Я вижу, что ты страдаешь от боли, но не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь, что не так.
Он не дал ей шанса ответить. Бриан со свистом выдохнул и судорожно отпрянул от нее, как будто до него, наконец, дошло.
- Ты больна? Ты сказала мне, что не была заражена. Ты лгала? Твой укус…
- Нет. Не больна. Бриан, нож.
С ее щеки скатилась слеза, вскоре за ней последовала еще одна, пока это не превратилось в бесконечный поток. С каждой секундой ее боль и отеки усиливались.
- Скажи мне, зачем ты хочешь совершить что-то настолько варварское, как порезать себя. Немедленно!
Слова в отчаянии вырывались из нее на одном дыхании. Если для того, чтобы вынудить его помочь, он должен был узнать правду, Боже, помоги им обоим, она скажет ему правду.
- Я воспроизвожу слишком много крови. Я думаю, что это имеет отношение к тому, как я меняю образы. А я слишком часто менялась в прошедшие несколько дней. Раз в неделю или около того, мне нужно резать себя, чтобы спустить излишки. Я пыталась слить немного прошлым вечером, но когда мы… в ванне…
- Ты не менялась, когда была в ванне. Я об этом позаботился.
- Может, дело в удовольствии… я не знаю. Помоги мне. Пожалуйста, просто помоги мне, - бормотала Элия, не в состоянии с собой справиться. Она ожидала, что он отпрянет от нее, испытывая отвращение. Но он продолжил смотреть на нее сверху вниз, в его взгляде появилось что-то безжалостное.
- Что произойдет, если ты не сможешь себя порезать? – небрежно спросил он.
- Я вздуюсь. Мои органы разорвет. Нож, - прокричала она, сгибаясь пополам. Должно быть, она крепко зажмурилась, потому что следующее, что она увидела – Бриан, склонившийся над ней, обнажив зубы.
Все-таки, в конце концов, он протянул нож рукояткой вперед.
- Я даю тебе это потому, что скорее буду иметь дело с зараженной кровью, чем стану смотреть, как ты страдаешь. Если ты лжешь…
Последует строгое наказание.
- Не… лгу.
Она попыталась вытянуть руку, но локоть так отек, что не сдвинулся с места. Даже пальцы не сгибались. Нет. Нет!
- Я не могу пошевелиться. Ты… должен сделать это сам.
Он изумленно посмотрел на нее, и она увидела отвращение, которого и ожидала.
Это не остановило ее, не могло остановить, если она хотела выжить.
- Ударь меня ножом в бедро. В основную артерию, она даст больше крови.
Он яростно покачал головой.
- Ты верно шутишь. Я убивал мужчин за то, что они проливали кровь, и ты хочешь, чтобы я ударил ножом тебя?
- Если ты не сделаешь этого, я погибну.
Чем больше становилось крови, тем быстрее она приближалась к порогу смерти.
- Поторопись. Воткни нож и оставь его там. Иначе, рана затянется слишком быстро.
- Нет.
- Бриан. Мне нужно пустить кровь, - прошептала она. Потом ее глаза заплыли окончательно, вытесняя его из поля зрения. Может, это было к лучшему. Теперь она не увидит, как усиливается его отвращение от того, что он сделает необходимое. И не будет наблюдать за тем, как он покинет ее в довершении всего.
- Должен быть другой выход.
Если бы другой выход был, она бы уже нашла его.
- Нет, дру… - ее челюсти сжались, и горло сдавило, перекрывая дыхательные пути и слова. Ее легкие начали гореть, пылать и она дернулась, каждая мышца в ее теле прижалась к костям. Живот сжался в тугой узел, его скрутило. Нос саднило, в отчаянной попытке вздохнуть. Жгучая боль только усилилась, когда теплая кровь пошла носом.
- Черт возьми!
В следующее мгновение с нее стянули простыню, ее окутало прохладным воздухом, и Элия почувствовала резкую, мучительную боль, разрывающую бедро.
Практически в тот же миг ее челюсти разжались, горло освободилось, и из него вырвался крик. Бриан глубоко вонзил нож и провернул. Он оставил кончик лезвия внутри, как она и просила, позволяя все большему количеству крови вытекать наружу. И с этим потоком пришло приятное облегчение, напряжение внутри нее ослабло, отек спал.
Наконец, она смогла двигаться. Смогла увидеть склонившегося над ней Бриана, он удерживал рукоятку ножа. Бриан пристально вглядывался в ее лицо, с непостижимым выражением на своем собственном. Она была удивлена, что при всей ненависти, которую он испытывал к крови, Бриан не убил ее тут же на месте. Напротив, он действительно ей помог.
И, как будто прочитав ее мысли, Бриан сказал: «Это все, что тебе нужно?». Его голос также был лишен каких-либо эмоций.
- Да, - прохрипела она.
Он молчал довольно долго, просто смотрел, как багровая жидкость струйкой стекает на простыни. Затем он кивнул, как если бы только что принял важное решение. Она была слишком напугана, чтобы спрашивать, что это было за решение.
- Как долго я должен выпускать тебе кровь? – спросил Бриан.
- Пока я не потеряю сознание.
И пока Элия говорила, она уже чувствовала, как ее сознание затуманивается. Сладостное забвение, подумала она с облегчением и провалилась в забытье.
Бриан вытащил лезвие из ноги Элии и смотрел, как рана медленно заживает, мышечные волокна и ткани сливаются воедино. Он мог только догадываться, почему ее кожа так шрамирована, если она настолько быстро исцеляется. Она была чемпионом по вынужденному причинению себе вреда. С небольшим отрывом следовала ее способность излечивать себя, не настолько всесторонняя, как казалось. В любом случае, эта прекрасная женщина страдала.
Чувствуя головокружение, Бриан смыл кровь, затем сжег коврики и простыни, прежде чем застелить постель, в которой все еще лежала Элия. Она спала все это время, будучи свидетельством жестокости всех этих испытаний. Ему претила мысль о том, что этой женщине, или кому-то другому нужно было истекать кровью, чтобы выжить. Вызывала отвращение. Часть его страшилась вызвать благодаря сегодняшним действиям новую эпидемию, которая убьет его единственных выживших соплеменников. Она могла быть носителем болезни, о которой он никогда не слышал, с которой никогда не соприкасался. Но другую его часть не волновали последствия.
Он бы сделал все, что угодно, чтобы сохранить жизнь этой женщине.
Она была его, связанная с ним на уровне, которого он до сих пор не мог постичь. Когда Бриан смотрел на нее, он хотел только радовать ее. Что ж, и себя тоже. Его взбесила необходимость причинить ей боль, но это было лучше, чем смотреть, как она корчится от боли.
- Моя бедная девочка, - ворковал Бриан, поглаживая нежную кожу ее щеки. Ей было ненавистно то, что приходилось делать, чтобы выжить. Он понял это в тот же миг, как она созналась, по голосу, в котором ощущался стыд. Она также ожидала, что он испытает к ней отвращение, так как в ее глазах читалось унылое согласие на это. Но как он не старался, так и не смог пробудить в себе ни намека на это чувство. Только не тогда, когда его действия спасли ее.