Она, не жалея, обрабатывала его. В течение каких-то минут его мышцы так напряглись и забились, настолько жаждали облегчения, что он словно переместился в томительный ад в раю. Удовольствие было чрезмерным и, тем не менее, недостаточным. И когда он уже не мог больше сдерживаться, она всосала его так сильно, как только могла, и он, содрогаясь, извергся в ее рот горячим семенем.
Бриан не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он вернулся на Землю. Элия все еще была на кровати, по-прежнему привязанная, вылизывая его до сих пор. Она быстро двигала бедрами по простыням, ища того же облегчения, которое он испытал только что.
Сейчас было самое время, чтобы уйти и оставить ее страдающей, неудовлетворенной. Но он понял, что не может так поступить.
- Бриан, - практически прорыдала она.
Он снова пристроился сзади. Она мгновенно приподнялась.
- Возьми меня, - сказала она. – Пожалуйста. Я буду умолять, если хочешь.
- Не надо умолять, - едва не поперхнулся словами Бриан. Он понял, что не хочет, чтобы она унижалась. Он только хотел, чтобы она желала его больше воздуха, необходимого ей для дыхания. Он хотел оставить след на каждой клеточке ее тела, став единственной причиной ее существования. Чтобы она видела только его, забыла об агентах так, как иногда он постыдно забывал о своих собственных людях.
- Скажи мне. Я сделаю все, что пожелаешь. Только, пожалуйста, люби меня.
Любить ее. Он опасался, что так и будет, теперь и навсегда. Он погрузил в нее два пальца, и она закричала. Он знал, что это не от облегчения, а от явного контраста ощущения чего-то погруженного в ее жар.
- Вот так, - задыхалась она. – Еще. Еще.
- Ты собираешься когда-либо снова покинуть меня? – этот вопрос вырвался у него до того, как он смог остановиться.
- Нет. Нет!
Подушечкой большого пальца он скользнул по шелковистой поверхности. Она снова закричала, и звук ее желания вернул его к полноценной жизни, пенис наливался, поднимался, твердел.
- Раздвинь колени так широко, как они разойдутся.
Натяжение пут позволяло ей подогнуть колени и развести их еще на несколько дюймов в стороны. В этом положении она была полностью беззащитна, целиком находясь в его милости. Бриан овладел ею без предварительных ласк. Но на тот момент она была более чем готова и не нуждалась в дополнительной подготовке. Она выгнула бедра ему навстречу, достигнув оргазма в тот момент, когда он полностью оказался внутри. Ее сотрясала судорога за судорогой, казалось, оргазм будет длиться вечность.
Он устремлялся в нее и обратно, забывшись от удовольствия. Она была такой же горячей и тугой, как он запомнил, безупречно соответствуя ему, подумал Бриан, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Она повернула голову, страстно желая этого, такая же потерянная, как и он, их языки схлестнулись. Из ее горла вырвалось игривое мурлыканье, девушку все еще сотрясал оргазм. Они столкнулись зубами, и он ощутил свежесть ее вкуса. Словно струи дождя и магии, он слегка отличался от обычного, но затем поменялся, становясь более похожим на принадлежащий ей.
- Моя, - сказал Бриан, повторяя слово, произнесенное им, когда он впервые увидел ее. В прошлый раз это было клеймо, предупреждение всем остальным, чтобы держались от нее на расстоянии. Теперь же он употребил его в качестве обещания. Он ненавидел себя за это, но так получилось. Он любил ее, она должна была присутствовать в его жизни.
- Твоя, - ответила она. – Хорошо. Так хорошо.
Он потянулся к ней спереди и обвел клитор по кругу кончиком пальца. Она снова достигла оргазма или, скорее, ее оргазм достиг нового уровня пресыщения. Она закричала, и он снова описал круг.
- Бриан!
Когда он услышал, как его имя сорвалось с ее губ, он кончил. Оглушительный, продолжительный, самый впечатляющий оргазм в его жизни. И пока он выплескивал в нее свое семя, их обоих трясло, они были охвачены настолько сильным блаженством, что оно должно было их убить.
После этого он не двигался довольно продолжительное время. Он оставался на месте, внутри нее, пресыщенный, не желающий размышлять о случившемся и о своих чувствах. Хотя, в конце концов, ему пришлось сдвинуться. Наверно, он ее придавил.
Он развязал веревки. Как только она перевернулась на спину, ее рука взметнулась к горлу Бриана, исследуя корочку на все еще заживающей ране. Он хотел склониться навстречу ее прикосновению, но не позволил себе такую роскошь. Он и так уже зашел слишком далеко этой ночью.
- Я сожалею, - сказала она. – О том, что сделала.
- Возможно, ты сожалеешь только о том, что тебя поймали, - он не собирался оглашать свой страх, это просто вырвалось помимо его желания.
Их взгляды схлестнулись.
- Нет, это…
- Остановись. Пожалуйста, - он не мог это обсуждать. Не сейчас. Не после того, что они только что сделали. Ему было нужно время. Когда он успел превратиться в эмоционально зависимое женоподобное существо? – Я не собираюсь заниматься с тобой сексом этой ночью. – Он это делал в каждую из прошлых ночей, и только сильнее к ней привязался. Да. Определенно, женоподобен. Что было вполне уместно. В конце концов, Элия могла отрастить пенис.
На долю секунды он увидел неподдельную боль в ее изумрудных глазах. Но она кивнула и медленно отодвинулась от него к другой части кровати. У него заныло в груди, когда он увидел ее такой. Не размякай еще больше. Сколько еще раз ему нужно повторить свой приказ? Ухватив простыню, он накрыл ею опустившееся на кровать тело девушки.
- Бриан… - снова начала Элия.
- Ложись спать, - он сказал это резче, чем намеревался. Самое малое, что ему следовало сделать – это запереть ее с другими агентами, но он не мог заставить себя разлучиться с ней, даже сейчас. Он хотел, чтобы она находилась с ним в одной комнате, была у него на виду каждое мгновение. Чтобы помешать ей натворить новых бед, оправдывался перед собой Бриан.
Так почему же ему хотелось извиниться за то, как он взял ее, развернув лицом вниз, будто она ничего для него не значила? Почему ему хотелось молить о прощении за то, что он не прижимал ее к себе, пылко и осторожно?
Он уставился на сводчатый потолок, пытаясь вытеснить ее образ. Это не помогло. Боковым зрением он видел, как она свернулась калачиком. Его грудь словно пронзило еще одно копье.
- Не знаю, что с тобой делать, - сказал Бриан скорее самому себе, чем ей.
- Ты мог бы простить меня, - тихо заметила она. – Ты знаешь, что я решила остаться.
О, но она его убивала.
- Просто… ложись спать, - повторил он. Они закончат этот разговор утром, когда к ним обоим вернутся силы.
- А если я не лягу? – сказала она с вернувшейся показной храбростью в голосе. – Большой, плохой иномарий убьет меня?
Нет. Большой, плохой иномарий мог бы сделать все, что она пожелает. Ей была присуща смелость и безрассудство воина. Она бы никогда не стала прятаться за его спиной, но всегда сражалась бы рядом с ним.
Мужчина не мог желать большего.
- Твои люди, - сказала она со вздохом. Она перекатилась на спину и, как он, уставилась в потолок. Пытаясь вытеснить его образ? – Я заметила, что многие из них отсутствуют, и, возможно, я вроде как, типа, отослала в город и остальных.
В этот раз он не приказал ей замолчать, не мог найти в себе сил.
- Дом стоит на сигнализации, так что их отсутствие не создаст особых проблем.
- Что ж, ты должен знать, что весь город напичкан микрофонами. Они постоянно записывают и каким-то образом отбирают только голоса иномариев. Это из-за частоты звука или чего-то подобного, отличающегося от человеческих голосов. В любом случае, когда иномариев захватывают для допроса, ИУП записывает их голоса и вносит в систему. И с той самой минуты, этих иномариев могут найти, как только они заговорят.
- В лесу были их микрофоны?
- Я, честно, не знаю. Но, вероятнее всего, да. Это не общественная территория, а правительственная, как и большинство лесных массивов. Деревья обладают огромной ценностью, потому что были практически стерты с лица Земли во время войны людей с иномариями. Как бы то ни было, я думаю, что той ночью в лесу ваши голоса были записаны. Я думаю, что твоих людей могут выследить, если они будут разговаривать, находясь в городе.