- Я не позволю тебе победить, - сказала она, игнорируя его. Снова.
- Но я уже победил. Твои братья побеждены. Ты – последняя.
- Это только и означает, что моя обязанность – напинать твою задницу.
- Я позволю тебе делать многие вещи с моей задницей, женщина, но пинание ногами – не одно из них, – он наклонился к ней, преодолев разделяющее их расстояние прежде, чем она успела моргнуть. Аромат только что выпавшего снега и темной колдовской ночи исходил от нее, и он глубоко вдохнул, наслаждаясь. – Я позволю тебе массажировать ее. Ласкать ее. Держаться за нее, пока я вхожу в тебя.
Ее щеки красиво покрылись румянцем и она зарычала:
- А как насчет разорвать ее в клочья?
Если она будет хоть наполовину столь же страстной в постели, как перед лицом опасности, то она сожжет его заживо. И, ох, он хотел быть сожжённым.
- Если ты хорошенько попросишь, то – да. До тех пор, пока ты не будешь пытаться пустить кровь.
- Поцелуй мой зад.
- Обязательно, - отозвался он, когда его люди вернулись, отрицательно качая головами. Там никого не было и не было даже признака того, что кто-то все же был. Он расслабился
У его женщины все еще было сбившееся дыхание.
- Никогда, - наконец удалось ей выдавить.
- Никогда - слишком долго. Возможно, мы должны обсудить это.
Ответа не последовало. Вместо этого лицо ее приобрело выражение сильной концентрации. Ее глаза сузились, синий цвет потемнел, становясь... золотыми? Невозможно. Тем не менее, он смотрел, как ее тело, казалось, растет в высоту и становится более мускулистым, и ее одежда натягивается и разрывается от увеличивающихся объемов. Через несколько мгновений она уже была точно одного с ним роста, и черты ее лица перестроились, чтобы копировать его. Он смотрит в свое собственное лицо, понял он, и его рот раскрылся от удивления. Зеленоглазая соблазнительница была все еще внутри, все еще едва различима, но это не уменьшало шока при виде себя вместо хорошенькой блондинки.
- Как ты сделала это? Что ты сделала?
Она посмотрела на свои руки. Нет - его руки. Переворачивая их, изучая их. Большие, цвета золота, и мозолистые. Обойдя вокруг, он рассмотрел ее со всех сторон. У нее больше не было грудей, она была ровной со всех сторон. Даже была выпуклость между ее - его - ногами. Хороший размерчик, если у него был точно такой же, решил он.
- Я смогу двигаться так же, как ты, как считаешь? - спросила она, скорее больше у себя, чем у него.
Его голосом. Она была не просто похожа на него, она даже говорила его голосом. Как такое возможно?
Бриан собирался коснуться знакомого облика. Что он почувствует? Тепло? Холод? Конечно, это была иллюзия. Но в тот момент, когда его рука уже почти коснулась... этого, тело исчезло и рука схватила всего лишь воздух. Он моргнул. Смятение, гнев и, более того, шок овладели им. Он посмотрел налево, затем направо, но видел только множество деревьев и водоворот снежинок. Нахмурив брови, он повернулся и посмотрел на своих парней.
- Куда она - я делся?
А главное, каким образом она это сделала? Если она всегда была в состоянии двигаться также стремительно, как он, то почему до сих пор не делала этого? А если неумела и это ее новое развитие, как и ее внешний вид... черт. Сейчас она может обладать всеми преимуществами
- Вы видели ее? - с лицами, выражающими, должно быть, такое же потрясение, как и его, они оглядывались в поисках хоть какого-нибудь признака ее присутствия. Боковым зрением Бриан заметил размытое движение, вспышки белого и золотого. Это размытое пятно остановилось прямо перед тем лучевым пистолетом, который он первым выбил из рук женщины. Секунду спустя ее - нет, черт побери, его - изображение стало четче. Она шаталась, словно у нее было головокружение, усталость отразилась на ее все еще мужском лице. Ее лоб нахмурился, пока она одной рукой терла виски, а другой хватала оружие.
Он уставился на нее, намеренно. Почувствовав взгляд, она посмотрела вверх. Их глаза встретились, золото с золотыми, к счастью, легким намеком на зелень. Пот бисеринками выступит у нее на лбу, женщина задыхалась. От испуга? Усталости? Или от чувства погони?
Спустя минуту, она улыбнулась. От острого чувства преследования, безусловно, потому что эта усмешка принадлежала не испуганной женщине, а полному сарказма агенту. Удивительно, но этот ее новый вызов только еде больше возбудил его.
Он двинулся к ней, но остановился, продолжая смотреть на нее с любопытством, что эта человек-инопланетянка - будет делать дальше. Какие расы могут принимать чужой внешний ввд и чужие способности? Она бросила взгляд «я - босс» на его людей и рявкнула:
- Стойте, где стоите. Это дело только мое и женщины.
Они медленно двигались к ней с решительными выражениями лиц, но теперь застыли на месте.
- Кто из них кто? - спросил один из мужчин, глядя на них по очереди
- Посмотри на одежду, - сказал кто-то. - Ее из другого материала и порвана.
- Но что, если и это уловка?
- Стойте на месте, - приказал им Бриан, повторяя за женщиной. - Я сам разберусь с нею.
- Я разберусь с ней и заключенными, - сказала она, как будто на самом деле была им. И тут сильная концентрация вновь отразилась на ее лице, и она опять исчезла. Его глаза сузились, пока он взглядом обыскивал область, пытаясь сосредоточиться на размытом пятне... ничего не видно... ничего... там! Она материализовалась перед агентами, лежащими без сознания, и присела.
Ее спина была перед его глазами и она, казалось, уменьшалась в размерах. Ее короткие золотистые волосы удлинились и посветлели, становясь точно такими же, как раньше. Одна из ее рук взлетела, ударив человеческого агента по лицу. Пауза. Еще одна пощечина. Пауза. Она отклонилась в сторону, пробормотала что-то и ударила другого агента.
Кого она била? Несмотря на то, что её тело снова стало небольшим, ей до сих пор каким-то образом удавалось блокировать пристальный взгляд Бриана. Но он боялся пошевелиться. Боялся, что она изменит внешность или придет в движение. Боялся, что потеряет ее.
Секунду спустя она встала на ноги и повернулась к нему. Подняв два пистолета, она двинулась к центру поляны, ее левое плечо было повернуто к нему, а правое - к его людям.
Когда она успела поднять второе оружие?
- Почему они не приходят в себя? - зло спросила она.
Когда он узрел ее голубые глаза и женственные формы, облегчение расцвело в нем. Несмотря на то, что он достаточно сильно любил себя, ему все равно не улыбалось сексуально удовлетворять самого себя. В смысле, больше нет. Двух лет было вполне достаточно, чтобы пресытиться этим на всю жизнь.
- Они просто спят.
- Вам лучше разбудить их. Пли, чтобы предупредить твой вопрос, я буду стрелять в тебя из этого.
Безжалостная страстная и теперь вполне в состоянии себя защитил». Его восхищение возросло, и да, это еще больше подстегнуло его желание, черт побери его горячую натуру. И черт побери, его долгое воздержание ощущалось как никогда. Но он не мог отрицать, что едва ли был бы точно так же рад любой другой женщине, которую первой бы встретил. Чтобы получить возможность иметь ее так, как он хотел, ему надо было успокоить ее, сделать что-то еще, в чем у него не было совершенно никакого опыта.
- Успокойся, - сказал он. Конечно, это должно сработать.
- Не стой там просто так, - отрезала она. - Разбуди их. Или нет.
- Твои команды так и будут оставаться без внимания, - это не то, как надо успокаивать женщин, кажется. Все было просто - Раканские женщины стремились сделать все возможное, чтобы удовлетворить мужчин, окружающих их, всегда. В смысле, до того, как заболели. Они редко спорили, и не было такого, чтобы ослушивались. Они принимали и соглашались, словно потребность угодить была внушена им при рождении.
Эта женщина, очевидно, никому не поклонялась. Это должно было разозлить его, или, по крайней мере, сдержать. Но, тем не менее, он смог пред ставить себя связанным, беспомощным и отданным во власть этой женщине, для ее удовлетворения, чтобы она смогла сама сесть на его член. Любопытно, но он не мог этого позволить. Было бы слишком рискованно. Перестать контролировать ситуацию означало бы возможность кровопролития. Он стоял, не зная, как действовать дальше. Как успокоить женщину, которую невозможно склонить к выполнению своего желания, если шелковистые приказы не срабатывают? Его мужчины неловко перетаптывались, как и он, не зная, что предпринять. Они намеривались начать действовать, но он в любом случае не хотел, чтобы кто-нибудь из них сбил ее с ног или даже прикоснулся к ней.