— Глупышка, — он преодолел ее сопротивление, так как по силе она была ему не ровня, и запустил пальцы в ее волосы, как и хотел. Волосы были густыми и слегка волнистыми. Шелковистые, словно полированное эбеновое дерево. Он наслаждался их красотой и пышностью. — Я могу сделать все, что захочу.
— Если ты правда так думаешь, мне жаль женщин, связавших свои жизни с тобой.
— Не стоит. Они все мертвы. И нет, я их не убивал Ни наслаждением, ни угрозами. Как я тебе уже говорил, они умерли от болезни, зараженные Шён.
— О, мне жаль, — мягко сказала она. Выражение ее лица стало задумчивым. — И мать тоже?
Бриан кивнул.
— И сестры?
— Мне жаль, — повторила она. — Я бы никому не пожелала испытать такую боль. Даже тебе.
Это было приятно слышать. Она его обезоружила. Это доказывало, что она была не просто солдатом или пленницей. Ей было не все равно. Она переживала. Даже за мужчину, которого считала своим врагом Сознание вовлекло его в разговор, в то время, как каждая клеточка его тела отзывалась на нее, что было выше его понимания, требуя ее, нуждаясь в ней.
— Я так понимаю, ты сама кого-то потеряла?
Она грустно кивнула.
— Подругу, Брайд. Она была мне и матерью, и сестрой в одном лице.
— Как она умерла?
— Я не знаю, — Элия закусила нижнюю губу. — Может, она все еде жива. Жива. Она должна быть живой. Я год как разыскиваю ее, но не обнаружил ни единого следа.
— Может она отправилась на другую планету.
— Нет. Она бы не бросила меня. По крайней мере, не по своей воле. Может быть, он разыщет для нее эту Брайд. Преподнесет ей эту женщину в качестве подарка. А пока, он просто хотел еде понежиться в ее обществе.
— Сокрытие своих истинных волос должно считаться преступлением, — заметил он. Скоро эти волосы будут лежать, разметавшись по его подушке. А тело Элии будет украшать его постель, доступное и пылкое, раскрепощено раскинувшееся. Для него. Для него одного. Она будет мокрой, увлажняя его своими соками.
Вполне возможно, он сначала посмотрит, как она ласкает себя, прежде, чем присоединится к ней. Посмотрит, как ее пальцы теряются между нот, проскальзывая в тесное маленькое влагалище, как она выгибается с каждым плавным движением, стонет, умоляет его помочь ей кончить. Он и сам едва не застонал. Перестань об этом думать, приказал себе Бриан.
— Люди делают все, чтобы выжить.
Ему показалось, что эти слова прозвучали с оттенком вины. Кусочек головоломки под названием Элия только что встал на свое место.
— А ты была бы убита, если бы стала известна твоя настоящая личность? Дорогая, сделать все необходимое для своей защиты достойно восхищения, а не позора. Она прищурилась, а Бриан не был уверен в том, кто был объектом ее гнева. Он или она сама.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Я…
— Больше не надо лжи, Элия. Пожалуйста.
Она так сжала челюсти, что в окружающей тишине скрип зубов показался довольно громким звуком
— Тебе не выйти сухим из воды. Агенты ИУП поймают тебя. Они всегда в этом преуспевают. И ты тут же будешь казнен, как пришелец-разбойник. — Твоя команда агентов ИУП, без всякого сомнения, не смогла бы найти свои задницы, даже если бы я передал им их из рук в руки в бумажных пакетах, — смесь ярости и обиды придавала чертам ее лица зажигательную резкость. В этот раз у него не возникло проблеме определением объекта, заслужившего массу проявленных ею эмоций.
— Той ночью у вас было преимущество. Каким-то образом вы были в курсе, что мы сидели в засаде.
— Неправда. Мы ничего об этом не знали. А вот вы, напротив, знали о нашем прибытии. Таким образом, это у вас было преимущество. Тем не менее, я все равно считаю битву справедливой ой.
— Сомневаюсь, что тебе знакомо слово справедливый.
— Конечно, оно мне знакомо. Просто я предпочитаю «грязные игры». За справедливость чаще всего агитируют побежденные. Я же буду использовать любое преимущество, которым располагаю, или любого человека, в любое время. Именно так выигрываются сражения.
— О, ты имеешь ввиду, вот так? — она ударила его коленом в пах.
Бриан загнулся, жалея, что его не может стошнить собственными внутренностями. Все что угодно, только бы прекратилась эта мучительная боль. Прямо сейчас он бы даже согласился отрезать свой чаш. Чувство жжения было настолько мучительным, будто кто-то развел огонь прямо в его брюках. А хуже всего было то, что она бы давно сорвалась с места, если бы он не схватил ее за запястье мертвой хваткой.
— Так что? — в голосе Элии слышалось удовлетворение, несмотря на то, что побег исключался.
— Да, — задыхаясь, ответил Бриан. — Что-то подобное.