Я не сомневаюсь, что он активно уничтожает всех, кто встает на его пути.
— Это будет на моих условиях, а не на твоих, — Доминик кладет трубку и нажимает несколько кнопок на телефоне, после чего снова прикладывает его к уху: — Я вернусь в лабораторию через час. Да. — Молчание. — Да. Отлично.
Опять молчание.
Я как будто забыла, что он врач. Я могу добровольно стать его пациентом. Хотя сплетница Нэнси упоминала, что он больше занимается исследованиями, чем практикой.
Жаль. Пациенты его упускают.
Если подумать, то нет. Не знаю, почему мне не нравится мысль о том, что он трогает женщин повсюду.
— Мне нужны результаты первой группы сегодня. Записывай все изменения, — говорит он. — Ты лучшая, Софи.
Я крепче прижимаю простыню к груди. Ненавижу это чувство в животе, будто расстроена или что-то в этом роде. Он может взять Софи или кого захочет.
Он кладет телефон в карман брюк и поворачивается. Его карие глаза смягчаются, и мои внутренности тоже. Клянусь, он меня околдовал.
Он доходит до меня за несколько шагов. Я не могу не восхищаться тем, как ловко и уверенно он двигается.
Я никогда не думала, что сила без усилий существует, но вот она.
Он заводит непокорную светлую прядь мне за ухо, а затем проводит указательным пальцем по моей щеке. Я вздрагиваю от его прикосновения. Только мне не холодно. Я чувствую только тепло.
— С тобой все в порядке? — спрашивает он искренне обеспокоенным тоном, который застает меня врасплох.
Я прочищаю горло:
— Я в порядке. — Если не считать того, что у меня все еще болит живот и жжет задницу.
— Ты упала в обморок подо мной.
— Я… я не знаю, как это случилось. — Я сжимаю губы, прежде чем признаюсь, что это был мой самый первый оргазм от другого человека.
— Давай. Ешь. — Он указывает на поднос с едой, который я не заметила — возможно, потому, что была занята его разглядыванием.
— Я обедала. Я упала в обморок не потому, что была голодна.
Он поднимает густую, идеальную бровь.
— В таком случае, разве я говорил тебе прикрыться?
Я перевожу взгляд на него, но прежде чем успеваю принять решение о том, стоит ли снять простыню, Доминик вцепляется в нее и срывает с меня.
Я вскрикиваю и задыхаюсь, когда он притягивает меня к себе. Мои ладони упираются в его широкие плечи для равновесия. Мои ноющие соски задевают его рубашку.
— Ты ужасно разодетый, — бормочу я и смотрю ему в глаза. В этих темно-карих глазах можно заблудиться и не найти выхода.
Доминик ухмыляется, проводя указательным пальцем по моей щеке, спускаясь к шее, ключицам и правой груди:
— Твой рот должен заткнуться. Я говорю.
Высокомерие этого чертового мужчины. Почему он мне так нравится?
— А что, если я не хочу?
Его рука лежит рядом с моей грудью, а другая гладит мою пылающую щеку. Я задыхаюсь.
— Когда я закончу, тебе будет слишком больно. Ты будешь помнить мою руку на своей коже несколько дней. Не доводи меня до состояния, когда я не смогу сдерживаться.
Наверное, я больная на всю голову, потому что хочу увидеть версию, в которой он не сдерживается.
Его палец останавливается в дюйме от моего соска. Чертова дразнилка. Он проводит по нему первый, второй, третий раз. Я уже чувствую боль между ног.
Он цепляется за чувствительную вершину и щипает. Сильно. Я вскрикиваю, когда вспышка удовольствия пронзает меня до глубины души.
— Я хочу трахать тебя, пока ты снова не потеряешь сознание.
Я задыхаюсь, пока он продолжает наступление.
— Обещания, обещания…
Я не получаю предупреждения.
Доминик обхватывает меня за спину, а другой рукой — под коленями. Он перекидывает меня через плечо, а его рука обхватывает мои бедра. Я вскрикиваю, когда кровь приливает к моей голове, которая болтается у него на спине. Мои пальцы цепляются за его рубашку, пока он идет в спальню.
— Что ты делаешь?
Он шлепает меня по больной ягодице, и я вскрикиваю.
— Это предупреждение. Не дави на меня.
Я сжимаю губы, чтобы подавить стон и сосредоточиться на сжатии бедер.
Он бросает меня на кровать, и наслаждение разливается между моих ног. Возбуждение и трепет так бурлят в моем теле, что уверена — могу кончить от одного его прикосновения.
Доминик расстегивает ремень, и его темные, как ночь, глаза смотрят на меня. Я не могу не раздвинуть ноги.
— Хочешь мой член, малышка?
Должно быть, я выбросила свой стыд в окно, потому что киваю.
— Хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не перестанешь двигаться?