Черт. Я не ожидала, что соглашусь так быстро.
Его указательный палец потирает нижнюю губу, и все исчезает. Все, кроме этого пальца и губ.
— Обычно я не даю вторых шансов, но… — его пытливые глаза снова блуждают по моему лицу. Интересно, что он ищет. — Подумай еще раз, Камилла, потому что как только ты скажешь «да», я буду иметь полное право делать с тобой все, что захочу.
Я делаю несколько прерывистых вдохов. Мне хочется поправить его и сказать, что у него нет никаких прав и что, с юридической точки зрения, я могу отозвать свое согласие, когда захочу.
Его слова должны поднять боевую тревогу и заставить меня бежать. Но я все время думаю о том, что он сказал «делать все, что захочу».
Что может понравиться такому мужчине, как Доминик?
— Да.
Как только это слово срывается с моих губ, Доминик хватает меня за руку и спускает с табурета. С моих губ срывается тихий вздох, когда я, спотыкаясь, следую за его широкими шагами. Сердце в груди бьется все громче и громче.
На что я только что подписалась?
Глава 5
Голова становится туманной. Сколько бы я ни вдыхала, мои легкие отказываются работать.
Я вижу только спину Доминика, очерченную пиджаком, но этого достаточно, чтобы мое тело заработало на полную мощность.
Трудно угнаться за его широкими шагами, даже несмотря на то, что я обута в плоские сандалии. Мы останавливаемся перед лифтом, значит, поднимаемся в номер.
Я мысленно проверяю. Я на высоте.
Все в порядке.
Я дышу через нос и пытаюсь остудить пылающую войну на щеках. На самом деле я занимаюсь сексом на одну ночь.
Хотя, формально, сейчас время обеда.
— У меня смена через два часа, — говорю я как можно спокойнее. Мне нужно выложить это, чтобы было ясно, что все, что он задумал, не превышает лимита. Конечно, два часа я переживу.
Доминик бросает взгляд через плечо:
— Этого будет более чем достаточно.
Тук-тук, тук-тук…
Разве можно получить сердечный приступ от волнения?
Рядом с нами стоит мужчина. На нем длинная куртка в разгар лета. Его хмурый взгляд блуждает по мне.
Я пытаюсь его игнорировать.
У Доминика другие планы.
Взяв меня за руку, он притягивает меня к себе. Его взгляд настолько суров, что у меня горят щеки. Мужчина даже не дожидается лифта. Он смотрит на часы и идет в противоположную сторону.
Это. Власть. Полный контроль. Доминику даже не нужно говорить, люди сами становятся в очередь за ним.
Неужели я просто в числе этих людей? Я смотрю на его холодное, спокойное выражение лица. Хотя я думала, что мне все равно, какой он меня видит, мне не нравится, что я могу быть для него незначительной остановкой. Я хочу быть особенной.
— Я знаю, кто ты, — говорю я, пока лифт не спеша добирается до нас.
— Кто я? — Доминик поднимает бровь. Невероятно, как такой маленький жест может в десятки раз улучшить его и без того ухоженный вид.
Я встречаю его взглядом:
— Ты социопат.
Он продолжает поднимать бровь:
— И?
— Что «и»?
— Какое это имеет отношение к делу? — его большой палец ласкает тыльную сторону моей руки, и этот интимный жест застает меня врасплох.
— Ничего, — пролепетала я. — Просто хочу сказать, что знаю твою натуру и все равно согласилась. Ты меня не обманул.
Возможно, не стоит наносить удар по его запутанной паутине манипуляций, но я не стану еще одним бессмысленным именем.
Он улыбается. Я замираю. Это уже не та улыбка. Она достигает его глаз, и я клянусь, Сатана вот-вот выйдет поиграть. Что я только что натворила?
— Тогда я активизирую свою игру.
— Как?
— Ты знаешь, кто я, и все равно пришла.
Я медленно киваю:
— И что?
— У меня есть соблазн трахнуть тебя за то, что бросила мне вызов, Камилла, — слова прокатываются по моей коже, как жаркие поцелуи с открытым ртом.
Mais putain (с фр. Какого черта).
Доминик просто сказал, что трахнет меня, и я возбудилась. Нет, я завелась не на шутку. Мысль о том, что надо наброситься на него, вырывается на передний план моего мозга.
Лифт звякнул, и его двери распахнулись. Я заметно вздрагиваю, когда картинка разбивается вдребезги.
Люди выходят, не удостоив нас взглядом. Я удивляюсь, что они не видят, как пульс бьется у меня в горле.
Когда мы заходим в лифт и двери закрываются, волоски на моем затылке встают дыбом. Кто-то наблюдает за мной.
Зачем кому-то следить за мной? У меня даже нет знакомых в Англии, кроме людей в кофейне Самира.
Доминик дергает меня за руку, которая все еще находится в его руке, и мое внимание переключается на него.