Глава 1
Город Фарелл. Округ Мерсер, штат Пенсильвания. Осень 2017 года. 23:17
- Эй, девушка, выпить не хочешь? Грубый и до боли неприятный голос раздался из темноты; там, где свет от уличного фонаря не мог пробраться. Несколько фигур вышли на освещаемую фонарем территорию, останавливаясь в нескольких метрах от хрупкой девушки. Парней было четверо, поэтому брюнетка в замешательстве сделала шаг назад. Её тоненькие пальчики, замёрзшие от холода, сжали кожаную ручку своей сумочки. Они выглядели старше и устрашающе. Резко подул прохладный ветерок, из-за которого по бледной коже блондинки прошёлся рой мурашек. Девушка задрожала, но не от холода, а от страха. - Не пью, - как можно спокойнее произнесла она, хотя голос бы вот-вот задрожал и сорвался. Услышав смешок со стороны группы парней, девушка сжалась от страха. - А чего так? Мама не разрешает? - насмешливо произнёс один из них, держа руки в карманах спортивных брюк, по бокам которых были вышиты белые полосы. - Вредно для здоровья, - отозвалась она, пытаясь пройти дальше, но ей просто-напросто перегородили путь. - Так можно сделать исключение и просто расслабиться... - один из них начал подходить к девушке, из-за чего она попятилась назад, но остановилась, встречаясь спиной с мужской грудью. - Мы просто развлечемся. Мужские руки легли на женские предплечья, начиная их сжимать и поглаживать. Этот жест со стороны незнакомца был крайне противен ей, испытывающую большую неприязнь. Её отталкивало не только неприемлемое поведение подвыпивших мужчин, но и их пацанская внешность, больше подходящая для заключённых тюрьмы. С такими не то, чтобы разговаривать не хочется, таких хочется обходить стороной. Девушка прижала руки к груди, надеясь так закрыться от их жадных взглядов. - Эй, цыпа, чего ты вырываешься-то?! - парень снова начал подходить к запуганной девушке. Та, словно загнанная в ловушку мышь, пятилась назад, стараясь не отрывать взгляда от этих неприятных парней. - Она такая милая, когда пугается, - сказал кто-то из них, от чего она снова вздрогнула. Когда они начали подходить, то девичье сердце готово было выпрыгнуть из груди. - Мы просто побалуемся, милая...
***
На часах было три часа ночи, когда позвонили Дмитрию и сообщили, что его шестнадцатилетнюю дочку - Катерину Гершал изнасиловали несколько пьяных парней. И если сначала он посмеялся и сказал, что он не особо любит чёрный юмор, то потом вспомнил слова дочери, которая предупредила его, что её смена в кафе закончится поздно, и что она, скорее всего пойдёт к подруге, живущей неподалёку. Мужчину прошибло током. В груди шевельнулось противное чувство тревоги, которое он ощущал перед сном. Гершал слушал утешительные слова врача, которая пыталась как-то успокоить его, но она и не могла подумать, что для него её слова пусты. Он смотрел на фотографию своей маленькой дочери, не имеющая в тот момент передних зубов. В то Рождество девочка улыбалась, стоя рядом с ёлкой, под которой уже лежали коробки с подарками. И ей тогда было всего лишь четыре года. Девочка в тот день брала целый вечер вокруг ёлки, дожидаясь прихода гостей. Она радовалась жизни, наслаждалась каждым её мгновением... А сейчас ему позвонили из Центральной больницы, и сказали, что его малышку грязно обесчестили какие-то ублюдки. И что Катерина находится в тяжёлом психологическом состоянии, которое требует специального лечения. И как бы Дмитрию не хотелось оказаться во сне, чтобы он проснулся, а его малышка спала в своей кровати, он понимал, что это не возможно. Мужчина и не сразу понял, что по его щетинистым щекам скатываются слезы боли. Он готов был не сдерживаться, зарыдать в голос как маленький мальчик, однако до его нетрезвого сознания дошла мысль, что этим ничего не исправить, и Катерине от этого легче не станет. Рука Гершала разжалась, из-за чего телефон с треском упал на холодный пол. Мужские плечи задрожали, как и губы и подбородок, а ноги подкосились. Он рухнул на колени, не сдерживая крика сожаления и отчаяния, которое окунуло его с головой. И, возможно, он бы проплакал так долго, если бы не вспомнил, что сейчас дочери нужна поддержка. А кто как ни он протянет ей руку помощи и не вытащит из этой пучины боли и страданий? Дмитрий наспех вышел из дому, прихватив ключи от машины. Он остался в своей чёрной пижаме, которую ему когда-то подарила его жена - Энн. На ногах были домашние тапочки, в которых уже вряд ли можно будет расхаживать по комнатам. Прохладный ветер обдувал лицо, а из-за пролитых слез он казался холоднее. Мужчина сел в свой старый Ford, доставшийся ему как подарок на свадьбу от отца; завёл его и нажал что есть сил на педаль газа. Дорога казалась размытой. То ли от недосыпа и головной боли, то ли от от постоянно текущих слез. Так или иначе, мужчина игнорировал это. Он продолжал везти автомобиль, придерживаясь высокой скорости, дабы поскорее увидеть свою дочь. Мужчина не замечал ничего. Ни домов, ни знаков, ничего... Мир будто опустел, стал больше не нужным. Возможно, это прозвучало наивно, но это так. Катерина - единственное, что удерживает его в этом мире. Он бы давно помер (ещё после смерти жены) от отравления алкоголем. И если с его дочерь случится что-то ужасное, то он покончит с собой. Дмитрию казалось, будто он едет по самой длинной дороги в мире. И он думал, что едет уже несколько часов, хотя до больницы путь на машине длился минут тридцать. Только когда он увидел высокое здание, украшенное белыми огнями, он немного выдохнул, но нервозность и страх его не покинули. Как оказался в больнице он не помнил. Дмитрий будто очнулся, когда оказался в коридоре гинекологического отделения, где в одном из кабинетов осматривали его малышку. Раздался скрип двери, что заставило мужчину вздрогнуть и посмотреть в сторону источника звука. Из кабинета напротив вышла женщина в полицейской форме - Зоя Спаркс. Она работала вместе с отцом. Как говорится, пошла по стопам родителей. Вот только каким бы хорошим полицейским она не была, её мягкая натура никак не подходила этой профессии. Дмитрий помнил Зою ещё когда она играла в куклы. Смуглая девчонка с брекетами и круглыми очками, как у Гарри Поттера. Вот только сейчас она стала более красивой на лицо, но фигура у неё была склона к мужской. Накаченные бёдра и руки, и совершенно не женственные формы. Её глаза были переполнены сожалением, когда она увидела Дмитрия. Девушка подошла к нему и присела рядом, кладя свою ладонь ему на плечо. - Я расспросила её... - неуверенно начала девушка, боясь вызвать у мужчины очередную порцию слез. Но его плечи приподнялись, а потом опустились. Он сделал глубокий вздох. - Она сказала, что их было четверо. Мы задержали подозреваемых, ей останется только подтвердить они это или нет. А с этими словами мужчина почувствовал как его переполняют гнев и злость. Казалось, что он убьет каждого из них, но перед этим лишит их того, чем они касались его малышки. - Что с ними будет?.. Ну... Если подтвердится, что это они? - сквозь всхлипы спросил он, чувствуя как она пытается поддержать его. - Лет двадцать каждому. Учтут не только изнасилование, но и рукоприкладство, а так же несовершеннолетие потерпевшей. А ещё им прийдется оплатить лечение и моральный ущерб, - как можно понятнее проговорила она, придавая твердости словам. Но её голос дрожал от жалости к бедной Катерине. - Мы засадим их надолго. Клянусь тебе, Дмитрий.