***
-... приговариваются к двадцати пяти годам тюремного заключения. Так же на личный счёт Катерины Гершал должны будут поступить деньги, в сумме пятнадцать тысяч долларов, как плата за моральный ущерб. Если деньги не поступят на счёт в течении месяца, то будет предъявлен штраф в сумме пять тысяч долларов, как не выполнение судебного приговора. Для Катерины это не была победа. После всего, что ей пришлось пережить, она считала вполне справедливым, если бы их приговорили к смертной казни. А в идеале было бы, если казнь походила на средневековое наказание, когда людей потрошили, а те умирали от боли. Оказалось, что среди насильников был Алан Итон - парень её одноклассницы, с которой она общалась. И как бы он после произошедшего не вымаливал прощения и не оправдывался, ссылаясь на действие спиртного, девушка не могла простить его. Изнасилование тяжёлым камнем легло не только на её хрупкие плечи, но и на душу. Катерина страдала от бессонных ночей, рыдала каждый день в подушку. И даже лекарства, который прописал ей доктор Уго - психолог, занявшийся её лечением, не унимали её внутреннюю боль. На светлой коже лица ярко выделялись синяки под глазами от бессонницы и ярко выраженные скулы, появившиеся в результате нескольких дней голодовки. Голубые женские глаза больше не имели искр и желания жить дальше. Они будто потухли. Девушка в последний раз взглянула на тех, кто морально убил её. Они сидели за решёткой и смотрели в её сторону озлобленными взглядами, будто говорили, что они всё равно выйдут и найдут её, чтобы убить. Выйдя из здания суда и натянув капюшон, девушка шла впереди отца в сторону автомобиля, припаркованного на стоянке. Моросил мелкий дождь, из-за которого её мастерка слегка намокла. В салоне было тепло, но это ни чуть не радовало обоих. Катерина всё время смотрела в окно, делая вид, будто заинтересована пейзажем, а Дмитрия тишина напрягала, даже душила. - Если хочешь, то можем пойти в кино. Сегодня показывают «плохих парней». Ты ведь любишь этот фильм. Купим пиво и попкорн, - предложил Дмитрий. Ему не хватало Катерины. Не той, которая сидит рядом, а той, которая была с ним до переломного момента. Но он не понимал, что просмотрев любимый фильм - легче не станет. И, кажется, не станет никогда. Она зажала ладошки между коленками, пытаясь согреть их. - Можно, - равнодушно ответила она, пожимая худощавыми плечами. - Я пойду завтра в школу. Надоело сидеть дома. - Но доктор Уго... - Я знаю, что сказал доктор Уго. Но я чувствую, что ещё немного и мне прийдется переехать в психиатрическую лечебницу. И снова между ними воцарила тишина, которая, как кажется, давила уже на обоих. - Если тебе так хочется, то ладно. Можешь идти в школу. И это было утешением для девушки. Ей казалось, что ещё немного и она сойдёт с ума в одиночестве и тишине. Отец был все время занят документами, а она сидела на больничном. И мужчина видел как гаснет его дочь, как теряет себя, как мучается и сдерживает в себе всю боль. В школе она хотя бы будет чем-то отвлечена. Возможно, даже запишется в какой-то кружок.