. - Да, он в гараже, жаловался, что машина сегодня странно себя ведет. - Вот дурак, просто снегопад сильный мешал ехать. - Ничего ты не понимаешь, дорогая, - высокий мужчина в свитере, серых брюках и черных тапочках с шумом втягивает воздух острым носом. - Ничего ты не понимаешь в машинах. Ничего. Она обиженно сводит брови. Но потом быстро переключается на них: - Януш, проводи гостью в дом, - свои слова она сопровождает жестами. Януш одобрительно кивает, протягивая руку Лидии. Экскурсия по дому продолжается около получаса. Лидия с интересом заглядывает в каждую комнату, несмело спрашивает у Януша, что это такое. Они знают друг друга уже неделю. Все это время они проводят вместе. Между ними только касания и легкие поцелуи в щеку. Януш с улыбкой пишет в заметках на телефоне историю каждого предмета, который интересует Лидию. Девушка благополучно забывает на эту неделю о русском языке и их скором переезде. Ее интригуют истории Януша, его горячие руки и язык жестов. Она уже знает более сотни слов. Родители его очень приветливые. Мать кажется особенно милой: невысокая женщина, ниже Лидии, с кучерявыми рыжими волосами, чуть полноватая и с каким-то легким акцентом. В их семье и в их доме царит та самая идиллия, в которую хочется погружаться, чтобы спрятаться от насущих проблем. В их доме нет слуг. Иногда девушка приходит прибраться в доме, если мать совсем устала. В остальном, эта женщина уверена, что все хозяйство должно лежать на ее плечах. На втором этаже располагаются комнаты членов семьи. Здесь же есть и комната для гостей, которую специально мать Януша приготовила для Лидии. Но та отклоняет предложение, говоря, что ее строгие родители ждут ее к девяти дома. В коридоре, разделяющем комнаты, висит несколько картин. Одна из них, самая большая, - портрет семьи. «Он был нарисован года четыре назад». Поясняет Януш. Здесь Томас еще совсем мелкий, в школьной форме. Януш улыбается, поднимая руку вверх. Он приобнимает за плечи брата, который, кажется, чем-то чуть недоволен. Они оба стоят у стула, где сидит глава семьи - Филип - отец Януша. Его мать, Оливия, стоит рядом с мужем, облокотившись на спинку стула. «Отец владеет крупной фирмой, а мать в прошлом заслуженный преподаватель немецкого языка. Иногда она скучает по профессии, принимает учеников». Януш старательно набирает это на телефоне. «Очень здорово». Лидия пробует ответить жестами. Парень смеется, приобнимет ее. Очутившись в его объятьях, она вдруг вспоминает наставление сестры, запрет на общение с Янушем. Он чувствует ее тревогу, поэтому опускает голову и тяжело вздыхает, как бы показывая тревогу за нее. Она мотает головой, прося показать что-то еще. Последней комнатой становится застекленная веранда, с комнатными цветами, расположившимися на полу и стенах. У стены стоят два мягких стула, в центре - рояль. «Мама играет. Она была рада, когда узнала, что ты занимаешься музыкой». Лида немного улыбается тому, как Януш в не совсем привычном, каком-то кривом порядке расставляет слова. Все его мысли становятся для нее настоящей находкой, которые она желает с каждым днем узнавать все больше и больше. Он искренен с ней во всем, рассказывает о самых глупых мелочах и трепетно переживает, если ее реакция хотя бы чуточку отклоняется в отрицательную сторону. «Я бы хотел послушать, как и Филип». Отчего-то он всегда обращается к отцу только по имени. Наверное, таково его воспитание. Старый этикет, старые манеры, старый мир. Две одинокие, разные души встречаются на этой веранде. Янушу очень хочется послушать то, как играет Лида. Он помнит, как звучит музыка. Ему было еще шесть-восемь лет, когда он откладывал в памяти звуки, сыгранные его матерью. Он плохо помнит ее голос, ее слова. Ему даже неведом бас отца. Тот и вовсе вечно пропадал на работе. Он смутно помнит плач младшего брата, когда того только забрали из родильного дома. Все его воспоминания превратились в образы. Он раз за разом достает с полки пластинку, где хранятся звуки из его детства. И с каждым разом эта пластинка все больше и больше шипит, теряя какой-то важный звук. Он хватается, проигрывает, но звук снова превращается в образ. Так мелодия матери на этом рояле похожа на падающий за окнами веранды снег, а голос маленького брата - на желтые розы, что распустились пару дней назад. Лида видит всю боль, которую пытается перебороть в себе Януш, смотрящий в окно. В этом снеге он ловит далекие, забытые им нотки мелодии. Лида этого не знает. Да если бы и знала, то вряд ли бы смогла понять все то, что этот парень переживал на протяжении пятнадцати лет. - Я хочу тебе сегодня спеть ту песню, которую исполняла в библиотеке. Она говорит это отчетливо, сопровождая слова жестами. Он с легкостью читает все по губам, затем грустно улыбается, похлопывая по соседнему стулу. «Я ничего не пойму, ведь она на русском, а я не знаю этого языка». Януш владеет многими языками, но только не русским. Быть затворником тоже полезно. У тебя появляется много времени для изучения книг и мира, который закрыл для тебя одну из своих дверей. Лидия присаживается рядом. В зеленых глазах Януша мелькают тысячи воспоминаний. Все они очень грустные, но он пытается все равно улыбаться. Все нормально, ведь после черной полосы обязательно шла белая. И не важно, что до этого были только черные, а белая наступила только сейчас. Лида - лучший инструмент для познания этого мира. Она - весь мир. Он тянется к выключателю, чтобы погрузить их обоих в полумрак цветущей веранды и насладиться пасмурным небом, которое в зимние ночи отчего-то становится желтоватым. Кажется, что «третье солнце» освещает эту землю. - Подожди, - Лида перехватывает его руку. Несомненно, она ведь сегодня подготовилась. Януш не знает, что правильно делать, поэтому просто покорно замирает, умирая от любопытства, что же будет дальше. Иногда он думает, что лучше бы тогда он ослеп. - Я хочу тебе исполнить эту песню, - она разворачивает лист, где уже на польском для удобства написан перевод. Януш думает, что это надо прочесть. Но Лида не дает ему этот лист. Она садится прямо напротив него, смотря в глаза, делает пару движений, словно разминая руки. Ее рот открывается, произнося слова на польском. Песня не так мелодична, как на языке оригинала, но намного ярче и лучше, потому что теперь каждое слово сопровождено действиями. Так, с помощью жестов, шевеления губами, она «поет» для него эту песню.