ков хватает. Ха-ха, прости». Ей неспокойно, она еще раз проверяет зал: два поклонника, закрытая дверь, никаких шагов на лестнице. «Мне двадцать три, как ты понимаешь, я парень. Все, что у меня есть - дом, семья, книги. Я редко выхожу на улицу, почти никогда не гуляю. Мне элементарно не с кем. Раньше я общался с людьми, встречался с девушками. Но... лучше бы я их не знал. Первым я был просто интересен из-за того, что они мной могли потакать, а вторым из-за денег. И если после этой информации ты воспылал или воспылала ко мне интересом, то лучше выброси это письмо, ибо я больше не хочу наступать на те же грабли. Я хочу завести дружбу с человеком, который бы отнесся ко мне совершенно по-человечески. Я не убийца, не вор, не извращенец. Но, согласись, даже у таких кто-то есть. Мне надоело общаться с книжками. Скажи, я не достоин хорошего человека?» - Достоин, - Лида отвечает ему вслух. «Я почти не пользуюсь телефоном, не сижу в социальных сетях. Мои самые близкие приятели - два человека по переписке из других стран. Они меня не очень понимают, но создается эффект какой-то коммуникабельности. В реальности у меня никого кроме отца, матери и младшего брата. Мне бы хотелось коснуться кого-то хорошего, с кем я не связан кровным родством. Если ты парень, то я бы пожал тебе руку. А если девушка, то я бы обязательно поцеловал твою ручку. Я довольно давно живу в тишине, пустоте и одиночестве. За пятнадцать лет я как-то свыкся. Но если тебя заинтересует это письмо, то я буду рад получить от тебя ответ. Буду ждать его в Шекспире из третьего ряда. Да, в черной обложке. Положи между сороковой и сорок первой страницей. С любовью, твой Я.». Я? Определенно, это какое-то сокращение. Но кто этот парень. На «Я» начинается его имя, точно. Надо найти. Она прячет письмо, дрожащими руками начиная перебирать карточки. Где же та самая, которую смотрела библиотекарь? Она была вот здесь. Неужели, она ее отнесла? Надо глянуть в формуляре книге, на кого записано. Человек, чье имя начинается на «Я». Надо обязательно ответить ему, прямо сейчас. - Ты все сделала? - женщина нависает над ней. Сердце Лиды бьется намного громче, чем топчется коллега на лестнице. Именно поэтому девушка не услышала ее шагов и вовремя не навела тут порядок. - Почти, - Лидия врет. Впервые за всю жизнь она так относится к работе. Это не она, с ней что-то случилось. У нее руки влажные и глаза чуть слезятся. Кто же этот парень? До конца дня она думает о нем. Она кивает в ответ своим коллегам, совершенно не слушая их. Лида ищет возможность как можно быстрее написать ему ответ. На секунду в ее сердце закрадывается сомнение: искренне ли она это делает или чисто из жалости? Может, она чуточку влюбилась в него? Бред, такого не может быть, она же даже его совершенно не знает. Просто он отличается ото всех, кто когда-либо говорил с ней. Интересно, какой у него голос... Она пишет ему, что согласна погулять. Думает, что в понедельник у нее выходной, поэтому может выбраться вечером воскресенья в кафе. Она сочувствует ему, но тут же зачеркивает это. Нет, нельзя ему этого знать. Просто достаточно того, что ей двадцать один и она Лидия, которая согласна завести с ним дружбу. Странное чувство пожирает ее, когда она кладет письмо между сороковой и сорок первой страницей. Всю неделю она бегает в этот зал, чтобы проверить, не лежит ли там ответ. Но снова и снова она видит, что письмо на месте. - Что тебя так тревожит, Лидочка? - спрашивает милая женщина из музыкального отдела. Лида уже давно не играет и не поет. Она только сейчас вспоминает о том, что нужно было посмотреть имя того парня в карточке. Родители заметили, что дочь очень взволнована. Оба свалили на болезнь и переезд. Так много причин быть нервной. По симптомам любопытство схоже с боязнью перемен в жизни. Вряд ли врач точно смог бы поставить диагноз тревожной Лиде. Юноши устало зевают, сидя за столами. Они ожидали пения от Лидии, но в итоге видят лишь ее разочарованное личико. Она резко встает с мыслью о карточке с именем. Надо идти. - Ты куда? - На второй этаж, - оборачивается девушка, смотря на разочарованную публику. - Надо кое-что глянуть, - она не смотрит на то, что в зал входит человек, поэтому, провожая взглядом публику, Лида натыкается на него прежде, чем обращает внимание. Высокий юноша улыбается ей. Он словно случайно обхватывает руками ее плечи, как бы пытаясь удержать. В его жестах затаились слова «спокойно, не торопитесь». Она смотрит на него снизу вверх, он ей широко улыбается, оголяя ровный ряд белых зубов. Его потрескавшиеся губы излучают самую искреннюю улыбку, которую только можно было увидеть. У него аккуратно убранные назад волосы цвета пшеницы, пряди непослушно спадают на лоб, образуя своеобразную волну. На его белом лице веснушки. Кожа тонкая, гладкая. Кончик носа заострен, на переносице яркие морщинки. Он сейчас, кажется, беззвучно смеется. И чему этот парень рад? Их глаза встречаются. Такой странный зеленый цвет. Какая-то смесь с желтоватым или коричневым. У него светлые ресницы. От этого его глаза кажутся небольшими. Сильные руки не ослабляют хватку. - Простите, - Лида мотает головой, дергая плечами. Парень чуть щурится, сводит брови. Как будто переспрашивает: «Что?» - Простите, говорю, - теперь она говорит это, глядя ему в лицо. Он чуть округляет рот, кивает и снова улыбается. Странный, определенно странный парень. Он поднимает глаза на библиотекаря. Она машет ему рукой, подзывая к себе. Парень учтиво отпускает руки, медленно подходя к столику. - Здравствуй, мой дорогой. Ты принес книгу? - она смотрит ему прямо в глаза, когда говорит это. Он кивает, доставая из рюкзака книгу. Она похлопывает его груди. Он понимающе наклоняется, и она уже хлопает его плечо. Он одет в синее пальто, которое, наверное, очень дорогое. Оно совсем не сочетается с протертыми джинсами, начищенными до блеска ботинками и поношенным рюкзаком. Какой-то он странный, верно. Но красивый. По-весеннему красивый. Если бы апрель был человеком, то выглядел бы так. Он делает пару жестов, потом мотает головой. Поклонники Лиды не шевелятся, смотря то на него, то на нее. Парень достает мобильный, набирает на нем что-то, потом снова улыбается и показывает библиотекарю. Та внимательно читает, затем смеется: - Я рада, что тебе понравилось читать про музыку. Все слова она произносит неторопливо, смотря прямо на него. Лидия подходит ближе, чтобы рассмотреть их двоих. Она замечает, что парень дергает губами, словно пытается повторить. Читает что ли по ним? Да он же глухонемой... Он снова пишет что-то на телефоне. - Ты хочешь еще прочесть? Про какую музыку ты хочешь прочесть? Он смотрит в ее сторону, указывает кивком, затем усердно набирает текст. - О, Лида, - женщина хлопает в ладоши. - Он хочет прочесть про ту музыку, которую любишь ты. Парни в зале чувствуют себя совершенно неловко. Вроде как он их конкурент. Они видят, как она прибывает в смятении, да и воспитание не дает права подойти к глухому парню и начать выяснения. Толка от него никакого, а бить просто потому, что пытается уделить внимание девушке, - глупо. - Лида! - зовет женщина, пока парень смотрит на нее весь в надежде услышать ответ. - Инди-поп, - выдавливает она из себя, заливаясь краской и выбегая из зала. Лида торопится наверх, чтобы узнать имя человека. В Шекспире же она находит ответное письмо с назначенным временем и адресом. «Когда ты придешь, то попроси, чтобы тебя отвели за третий столик». Она мнет этот лист, потому что спрятать его некуда, а лишние сплетни ей распускать не хочется. Как бы хорошо к ней не относились, на подобные переписки точно наложат «вето».