Соболь оставляет след
Приключенческая повесть
Ранним утром одинокое такси съехало с Садового кольца на набережную у Крымского моста. Зевающий таксист, сбавив ход, обогнал медленно ползущую поливочную машину, и сидевший сзади пожилой человек с загорелым лицом под выцветшей жокейской шапочкой попросил:
— Ещё подальше... Там, знаете, справа на углу универмаг. Так мне напротив.
Лицо таксиста выражало сонное презрение. Прибавив скорость, он проскочил два светофора, лихо развернулся и притормозил на другой стороне.
Подав деньги, пассажир вышел, извлёк из машины связанные вместе сачок и удилище, подхватил пластмассовое ведёрко.
Такси рвануло с места, покатило по набережной, а рыболов подошёл к гранитному парапету и начал развязывать удилище.
Грязная вода реки маслянисто лоснилась, жёлтое солнце поднялось ещё невысоко, и белесое небо снова обещало жаркий день.
В затенённой комнате на тумбочке у тахты негромко заворковала телефонная трубка гонконговского происхождения. Она успела издать несколько трелей до того, как её на ощупь нашла рука лежавшего на тахте молодого человека с разлахматившимися кудрями. Подняв трубку и тем самым оборвав трели, он встал, голышом вышел на балкон, а телефонный шнур, извиваясь, тянулся за ним.
— Да, — отозвался уже на балконе и присел на табуретку. — Да нет, проснулся, чего ты... А сколько щас? Ну... Ну... Я не нукаю, я слушаю. Так... Во сколько? Наверное, успеем... Нет, успеем, успеем. Да чего ты жмёшь, я понял — в семь сорок... Нормальное настроение. Ну, давай...
Молодой человек вернулся в комнату, положив трубку на аппарат, посмотрел на продолжавшую спать женщину и, нагнувшись, потянул с неё простыню:
— Киска, подъём! Встряхни бюстом... Ну? Время уже!
Жмуря веки, киска потянула на себя сползающую простыню, быстро забормотала:
— М-мм... Ну лялечка, ну котенька, еще чутинку посплю, самую крошечку, миленький!
Покачав головой, котенька взял с тумбочки стоявший подле боржомной бутылки стакан, и его содержимое выплеснулось на грудь страдалицы.
— Ох, е-о...!—подскочив, села и откинулась к стенке она. — Да ты что, охренел, да? Ну, придурок костлявый, придурок и есть... Ещё лыбится, как трамвай на повороте...
— Не возникай, охрипнешь, — он бесстрашно бросил ей на колени стакан, посмотрел на заспанное, разгневанное лицо с остатками расплывшейся тонировки вокруг глаз и золотыми блёстками на скулах и рассмеялся.
И, продолжая смеяться, пошёл в ванную.
Через некоторое время на пустынную улицу из глубины двора вышла пристойная парочка: на лице женщины не было даже следов косметики, волосы туго забраны в скромную «учительскую» причёску, а шевелюра мужчины была приведена в соответствие с костюмом, на лацкане которого уместился значок общества «Знание». Увидев красный «жигулёнок», молодой человек резко выскочил на проезжую часть, замахал рукой. Машина сбавила ход и остановилась. Нагнувшись к окошку, мужчина начал в чём-то убеждать водителя. Видимо, это ему удалось, и он взмахом подозвал подружку.
Одинокий рыболов на пустынной набережной оглянулся на журчание воды под шинами автомобиля. Увидел красные «Жигули», которые, расплёскивая натёкшую от поливки воду, подкатили к краю тротуара.
Хлопнули дверцы, машина отъехала, а двое молодых людей перебежали дорогу, направляясь к дому солидной постройки на другой стороне набережной.
Лифт поднялся на шестой этаж, стоя в нём, оба молчали с серьёзным видом, но, когда подошли к обитой двери с блестящими шляпками гвоздей и он, вздохнув, позвонил, лица их вдруг приняли выражение радушного оживления. Во всяком случае, такими их увидел, открыв дверь, плотный старик в шерстяном тренировочном костюме, и его румяная физиономия озарилась улыбкой.
— Ба! Боря, Валечка... Ранние гости! Прошу, прошу.
Они вошли, и Боря приложил руку к сердцу:
— Алексей Захарович, ради бога, извините за ранний визит! Но мы, знаете...
— Нам сегодня к сестрёнке в лагерь надо успеть, вы уж извините, а Боря, говорит, обещал что-то взять, и мы без звонка, нигде двушки не найти, — встряла и затараторила Валя.
— Ну какое рано! — развёл руками хозяин.— Я после сна прошёлся, знаете, ходьба, оказывается, полезнее бега, да мне бегать и нельзя, так я пешочком свою дистанцию меряю, и не жарко пока... Прошу! — указал он в глубь квартиры. — Завтракали? Успели? Не то чайку, кофеёк растворимый... Яишенку, а? С помидорами.
Квартира была просторной и, явно зная ее расположение, Боря направился в дальнюю комнату. На ходу отозвался:
— Ну, стоит ли затруднять... Мы потом на дачу, так я решил часть записок забрать и там посидеть, поработать. А если кофе, так она соорудит, вы не беспокойтесь.