— Теперь, когда Алексей здесь, я хочу озвучить несколько важных объявлений, — начала она, дрожащим от ярости голосом, — и первое, что я сделаю, как глава Соболевых, это изгоню из рода вредителей.
По толпе пронёсся ропот, но открыто возразить никто не посмел, и Варвара продолжила.
— Да, именно вредителей. Как ещё назвать людей, притащивших в семью наших злейших врагов? — она начала перечислять имена, среди которых в первых рядах оказались и шапокляк, и франт и седой дед Василий, а также ещё некоторые не особо знакомые мне родственники, которые поддержали заговор, — никто из вас больше не имеет права носить фамилию Соболев и распоряжаться любым семейным имуществом, к которому у вас был доступ. Также вы больше не имеете права присутствовать на любых семейных собраниях, встречах, мероприятиях и даже праздниках. А любой Соболев, кто решит пригласить вас к себе вопреки всему, может уже сейчас встать и также отказаться от фамилии.
Она обвела взглядом всех присутствующих, но высказаться решила только Мария Владимировна «Шапокляк»:
— Варвара, ты… вы не правы. Нельзя перечёркивать все заслуги человека перед семьёй из-за одного эпизода. Я лично готова признать, что ошибалась насчёт вас, принести публичные извинения и больше никогда не оспаривать ваше главенство.
Ишь как заговорила. Видно, очень уж не хочется терять доступ к семейным угодьям с пушниной. Но Варвара была непреклонна:
— Мне не нужны ваши извинения. Я просто не могу доверять предателям рода. И других просить об этом, как глава семьи не могу тоже. И хочу объявить для всех, — она повысила голос, — я лучше останусь единственной в роду Соболевых, чем буду делить фамилию с крысами.
— Грубиянка! — не выдержал дед Василий, — вот поэтому тебе и нельзя доверять управление родом! Никакого уважения к старшим и их заслугам!
Тут уже и я не выдержал, рявкнув:
— Выметайтесь отсюда. Вы потратили свой шанс оспорить завещание на сделку с врагами. Итоги дуэли признали сами императоры.
Варвара с благодарностью на меня посмотрела.
— Спасибо Лёша. И, правда, хватит тратить наше время. Требую всех, чьи имена я перечислила, покинуть Тосно и больше никогда сюда не возвращаться. Все формальности я улажу в ближайшее время.
— Щенки, — выплюнул в нашу сторону дед, но всё же двинулся к выходу, а вслед за ним потянулись и остальные изгнанные из рода.
— Бубун, проследи, чтобы они ничего не украли или не натворили напоследок. Я не могу доверять им больше ни в чём, — попросила Варвара.
Петрович кивнул и последовал за бывшими Соболевыми, а собрание продолжилось.
Правда, больше ничего интересного не произошло, если не считать того, что мы перераспределили управляющих семейными активами. Мне достались те самые угодья в Сибири.
Надо бы слетать туда теперь посмотреть, что и как. Но это потом. А сейчас я покинул Тосно, чтобы, наконец, проведать Леру.
Её отвезли в самый лучший мед. центр в Москве, где лечат даже императорскую семью, так что лучший уход получить просто невозможно. Но в первый день меня к ней даже не пустили. И ничего конкретного о её состоянии, кроме того, что оно под контролем врачей, я добиться не мог.
Мне не позволили её посетить и в следующие два дня. И только на четвёртый я, наконец, смог пробиться.
Я нашёл Леру в шикарной палате, достойной президентского номера любого пятизвёздочного отеля. Она лежала на огромной кровати, и заливалась слезами, кажется, даже не заметив, как я вошёл.
Я сел рядом и погладил её по спине. Она вздрогнула, но, поняв, что это я, сразу села и, размазывая по лицу слёзы, прижалась к моей груди.
— Я так рада, что ты жив, ты не представляешь, — прошептала она.
— А плачешь тоже от счастья? — спросил я, зарывшись лицом в её волосы.
— Лёш… — Лера замолчала и добавила через несколько секунд, — сейчас. Дай минуту.
Я и не думал её торопить и спокойно ждал, пока она придёт в себя. А когда это, наконец, произошло, Котова ошарашила меня новостью:
— Я пустая, Лёш. Совсем. Больше не смогу тебе помогать и вообще ничего не могу, — её голос дрогнул, словно она снова готова разреветься, но, закусив губу, она всё же удержалась.
— Подожди. Это тебе врачи сказали?
— Нет. Они вообще ничего не говорят. Но я совсем не чувствую в себе силы. Мне кажется, там, в Тосно, я отдала всю себя и даже больше.
Я крепко её обнял.
— Так. Ты вообще-то мне жизнь спасла. Ты моя умница, — я поднял её лицо к себе и поцеловал, а потом продолжил, — поэтому давай ты будешь умницей до конца? Не накручивай себя раньше, чем врачи скажут в чём дело. Возможно, всё ещё восстановится.
— Ты сам то в это веришь? — буркнула Лера.
Я тяжело вздохнул.
— Так, Котова. Я вижу ты себя уже накрутила. Отставить панику раньше времени.
Я снова её поцеловал, и она, наконец, улыбнулась.
— Так точно, старший лейтенант Соболев!
Появление кортежа, который привез тело Гены стало для Бориса Волкова самым настоящим шоком. Он настолько привык к тому, что у него под рукой всегда был цепной пёс, что сейчас ощутил себя голым.
С серым от потрясения лицом Борис отсутствующим взглядом смотрел, как слуги аккуратно, без использования магии, так требовали традиции, положили тело Геннадия в саркофаг в родовой усыпальнице.
Затем прислуга беззвучно удалилась, оставив Бориса наедине с погибшим.
Князь Борис не мог поверить, что этот щенок Соболев, тот самый ноль, от которого Борис в свое время отказался в крипте призыва, смог завалить такого матерого бойца как Гена.
Если выносить за скобки императоров, то Гена по боевым качествам был вторым человеком в Империи, сразу после берсерка Матвея Медведева. И раз Соболев убил Гену, то уже он может считаться вторым.
Это пугало. Когда Борис узнал о нападении на родовое имение Соболевых, то первой его реакцией стало возмущение. Всё-таки хоть сейчас Соболевы и Волковы находились по разным сторонам баррикад, но оба рода считались, да и являлись, одними из старейших в империи, и то что нашлась какая-то сила посмевшая напасть на княжескую резиденцию вызывало опасение.
Но это было именно, что первое чувство. Потом пришло решение сделать хитрый ход и вывести этот еще вчера слабый, но сейчас, благодаря появлению Алексея Соболева, стремительно набиравший влияние, род из под влияния Медведевых.
Если новым главой рода Соболевых стал бы лояльный Волковым человек, то он мог бы запретить Алексею поддерживать Медведевых, а если бы тот отказался, то лишить его фамилии, а следовательно и покровительства бога-тотема.
Но в результате, казалось бы, беспроигрышной комбинации всё получилось совсем наоборот. Род Волковых лишился своего самого сильного анимага, а авторитет Алексея Соболева высок как никогда.
Это может иметь далеко идущие последствия. И от союза Волковых с Грачевыми теперь возможно отвернутся многие роды послабее.
За размышлениями глава Волковых не сразу заметил, как в усыпальницу вошёл Богдан. Борис обратил на него внимание только, когда юноша подошёл вплотную.
— Как такое могло получиться, что Соболев убил Гену? — Борис сразу насел на Богдана с вопросами.
Голос Бориса эхом отражался от саркофагов и резонировал на мозаике изображающей волка, тотема-покровителя их рода.
— Он оказался слишком силён, — коротко ответил тот.
— Этого не может быть, — наш “добрый друг”, профессор Нахааш, предоставил всю необходимую информацию по уровню владения даром и возможностям Соболева. Он конечно силён, пожалуй, что сильнее тебя, или может быть меня, если говорить о поединке, но Гена ему точно был не по зубам…
— Факт остаётся фактом.
— Не перебивай, я не закончил. Соболев не мог одолеть Гену сам. Я в этом уверен. И у меня вопрос, что ты делал в момент их поединка?
— Как что? Сдерживал Котову, всё как мы и договаривались.
— Мы с тобой ни о чём не договаривались. Я приказал, ты обязан был выполнить.