— Это не ответ! — гневно сказал Кайит Бей.
— Это всё, что даёт нам Аллах. — И имам беззубо улыбнулся Леонардо.
Отряд из тысячи лучших Куановых солдат покинул лагерь тайно, насколько это возможно для движущегося войска; ещё до заката они начали уходить из лагеря группами по сорок человек. Куан научил своих людей передвигаться так, словно они были невидимы и невесомы. Они оделись в чёрное в преддверии наступающей ночи и вымазали себе лица грязью, и Леонардо чуял, как сквозь запах земли, взятой на поле боя, пробивается запах крови — словно эти солдаты дышали самой смертью.
Небо посерело, и сам воздух казался голубоватым, особенно в отдалении; очень скоро небо станет тёмно-синим, затем — непроглядно чёрным. Им нужно было вскарабкаться на крутые утёсы и скальные карнизы, чтобы занять свои позиции прежде, чем совершенно стемнеет. Они воспользовались крутыми ступенями, вырубленными в скалах на дальней, западной стороне гор; но ступени от времени изрядно искрошились. Когда-то череда ступеней обвивала утёсы, и крестьяне доходили по ним до самого замка; но большинство каменных переходов и подъёмов было разрушено турками, которым не было нужды облегчать крестьянам дорогу в замок.
Отряд Куана расположился неподалёку от южной стороны замка и ждал.
Над ними нависала скала и венчавший её замок; прозрачный свет лился с крепостных валов, и усыпанное звёздами небо было ясным, как в холодную зимнюю ночь. К западу лежали ущелья, реки, поросшие лесами горы, но сейчас всё это погрузилось во тьму — ни контура, ни блика. Ниже, в лагере турков, горело десять тысяч костров.
Кромешная темнота вовсе не было кромешной: света было довольно, чтобы видеть друг друга; и так медленно текли часы.
Сама земля уснула — отзвуки бесновавшихся вдалеке землетрясений наконец-то стихли.
— Тебе не следовало быть здесь, — сказал Леонардо, обращаясь к Сандро. Он сидел на камне между двумя пушками и в подзорную трубу разглядывал турецкий лагерь. Огонь его пушек в состоянии был накрыть лишь часть лагеря; не будь утёсы столь крутыми, пушки Леонардо можно было поставить так, чтобы их огнём уничтожить весь лагерь Мехмеда. Его снаряды могли бы превратить турецкие порядки в гигантский костёр. Часть пушек была направлена на замок, который был расположен ненамного выше их позиции. Замок будет гореть. «Боже милосердный, только бы Никколо остался цел...
Боже милосердный, только бы он был там...»
— А ты хочешь, чтобы я всё время оставался с женщинами? — спросил Сандро.
— Они не так далеко, и ты легко мог бы туда добраться.
— Их охраняют более чем надёжно, уверяю тебя. Да и какое тебе дело до меня?
Леонардо вместо ответа пожал плечами.
— Ты не с отрядом. Собираешься остаться при пушках?
— Нет, — сказал Леонардо, — я войду в замок с Куаном.
— И Америго?
— Он с телохранителями калифа.
Сандро явно удивился.
— Я полагал, что он будет с Куаном.
— Думаю, Куан заботится о его безопасности, — сказал Леонардо. — Под охраной телохранителей Америго ничто не грозит.
— Америго как-то хвалился мне, что любовники, дерущиеся бок о бок — лучшие бойцы, — задумчиво проговорил Сандро. — Что-то тут не так.
— По-моему, ты слишком много беспокоишься по пустякам.
— Возможно, — согласился Сандро. — Наше соглашение остаётся в силе?
— Только если я разыщу Никколо.
— А если он мёртв, Леонардо, — неужели ты останешься в этом языческом краю?
— Не так давно ты, кажется, был в восторге от поучений Аллаха, Пузырёк.
— Я заблуждался. Мадонна позвала меня домой.
— В самом деле? — переспросил Леонардо. — Мадонна?
— Во сне, что был реален, как всё это, — Сандро плавным жестом обвёл темноту, — она села рядом со мной, спящим, и я проснулся... во сне. Она совсем не такая, какой мы воображали её, Леонардо. Она... — Сандро замолчал, словно и так уже слишком много сказал о внешности Мадонны. — Она спросила меня, хочу ли я по-прежнему стать вероотступником, и сказала, что моя судьба — во Флоренции. Она сказала, что её священник отыщет меня и наставит, как исполнить её волю.
— Я мало верю в сны, — сказал Леонардо. — Похоже, у вас с калифом есть кое-что общее. Он тоже позволяет снам управлять своей жизнью.
— А тебе, Леонардо, никогда не снились сны? Разве не видел ты Тисту, не слышал, как он призывал тебя бежать из пламени в спальне бедной Джиневры?
Леонардо ничего не ответил. Но Куан, который явно подслушивал их разговор, выступил из темноты и сказал: