— Ты делаешь мне больно, — сказал Никколо Леонардо, крепко сжимавшему его руку.
— А ты не отходи от нас с Сандро.
— Отпусти. Ты мне не отец.
— Не испытывай моего терпения, Никко, — сказал Леонардо. — Ещё слово, и я отведу тебя домой прямо сейчас.
— В bottega мессера Тосканелли?
— Ты захотел быть моим учеником, — сказал Леонардо. — Им ты и останешься.
Никколо перестал вертеться и улыбнулся Леонардо, словно именно это и хотел от него услышать. Леонардо отпустил мальчика и вновь обратил своё внимание на Нери.
— Всех ли почтили таким обедом наедине, как нас? — спросил он.
— Только нескольких особых гостей, которых мне очень хотелось потрясти, — ответил Нери.
— Уверен, что не этих добрых прелатов и не того косоглазого.
— Добрых прелатов в особенности, — иронически улыбнулся Нери. — А теперь, прошу вас, ешьте и пейте что захотите. Уверен, еда вам понравится.
В углу зала полыхнул свет, и раздались рукоплескания. Народ там собрался около человека, похожего на Леонардо.
— И кто это может быть? — спросил Леонардо у Нери.
Нери засмеялся.
— Ты, кто же ещё?
— Это ты, — довольно подтвердил Сандро. — Смотри-ка, а он тоже зажигает огонь, наливая красное вино в кипящее масло. Можно понять, какое впечатление эти фокусы производят на чернь, но здесь люди с положением. И всё же... надо признать, что фокус удался.
— Идём, я представлю тебя, — сказал Нери, улыбаясь с преувеличенной весёлостью, потому что губы его были подведены, как у ярмарочного клоуна.
— Кому — мне? — Леонардо искренне потешался.
Вслед за Нери они прошли в угол зала, где двойник Леонардо потешал толпу остроумным рассказом. Он был одного роста с Леонардо; одежда, свежая и чистая, была такой же, как у него: куртка пурпурного цвета, алая рубаха, лосины, на которых было лишь два кусочка кожи, нашитые на calze[37], чтобы защитить подошвы ног. Но что поразило Леонардо — так это лицо. Он точно посмотрелся в зеркало. Черты были именно его, во всяком случае, казались таковыми в маслянистом сиянии свечей.
«Как он это сделал?» — подумал Леонардо. Лишь голос был иным, чуть гортанным. Но всё же...
— Леонардо? — спросил Зороастро, который стоял рядом с поддельным Леонардо, помогая ему в фокусах. — Это ты?
Но тут Нери привлёк внимание гостей, представив:
— Леонардо, позволь познакомить тебя с... Леонардо.
— Они близнецы? — спросил кто-то.
— Невозможно, друг мой, ибо есть лишь один гений по имени Леонардо да Винчи, — ответил Нери.
— Тогда один — поддельный.
— Но который?
— Кто ты? — спросил Леонардо, любуясь своим двойником.
Но тут вмешался Зороастро, явно одураченный, и сказал Леонардо:
— Я и подумал, что у этого типа, хоть и выглядит он совсем как ты, странный голос — слишком хриплый, гортанный. — Он повернулся к двойнику Леонардо: — А мне ты сказал, что простудился.
— Но я и вправду простудился, — не дрогнув, ответил тот.
Леонардо не мог не поддержать шутки.
— Значит, ты уверен, что настоящий Леонардо — я? — спросил он у Зороастро.
— С тобой пришли Никколо и Сандро, — сказал Зороастро, отчаянно стараясь сохранить видимость хладнокровия. — Facta, non verba[38].
— Но это я попросил их сбегать по делу, а сам ушёл вперёд, — сказал двойник Леонардо, подхватывая роль, точно актёр на сцене.
— Да, мастер Леонардо, — сказал Никколо двойнику, с лицом таким серьёзным, с каким можно говорить только правду. — Ты хотел, чтобы тебя оставили наедине с твоими мыслями.
— Тогда, я думаю, вы оба — Леонардо, — объявил не без остроумия Зороастро.
— Прекрасная мысль, — сказал двойник. — Мастер Леонардо, давай объединим наши немалые таланты. Я только что завершил конструирование летающей машины. Не хочешь ли обсудить её первый полёт?
Они вышли из зала.
— Её будут нести ангелы, — продолжал двойник, — такие существа конечно же легче воздуха. Они отнесут мою машину за сферу Луны, за сферу Неподвижных Звёзд — к Хрустальной сфере и самому Premium Mobile[39].
— А потом, конечно, в Райские кущи?
— Точно. Так и ты собрался в подобное путешествие?
— Само собой, но даже если и нет — разве разумно спорить с тем, кто властен повелевать священным могуществом ангелов? Боюсь, тогда меня упрекнут в неверии и ереси.
Двойник Леонардо рассмеялся — добродушно и как-то очень знакомо. Однако Леонардо никак не мог распознать его.