— Он был женат на негритянке? — спросил я.
— Ты что, рехнулся? Спятил, да? — Она взяла картофелину. Картофелина выскользнула у нее из рук и закатилась под плиту. — Что с тобой? Напился?
— Просто спросил, — сказал я.
Вот тогда жена и обрушила на меня массу подробностей, до которых мне, собственно, и дела не было. Но я налил себе виски с содовой и сел у кухонного стола: слушать. Постепенно получилась такая картина.
Бьюла начала работать у слепого в то лето, когда моя жена уехала из Сиэтла. Очень скоро Бьюла и слепой поженились, сочетались церковным браком. Свадебная церемония была очень скромной — кому охота идти на такую свадьбу? — новобрачные да священник с женой. Но это все же был настоящий церковный брак. Он говорил, что так захотела Бьюла. Видимо, уже и тогда у Бьюлы был рак горла. Восемь лет они были неразлучны — неразлучны, это словечко моей жены, — а потом здоровье Бьюлы резко ухудшилось. Она умерла в больнице Сиэтла. Слепой сидел у кровати и держал ее за руку. Они поженились, вместе жили и работали, спали вместе, — как же без этого-то? — а потом ему пришлось похоронить ее. И при всем этом слепой, черт бы его побрал, понятия не имел, как выглядит эта женщина. Это выше моего разумения. Мне стало даже жаль его. А потом я подумал, до чего же тяжело приходилось его жене. Вообразите женщину, которую возлюбленный никогда не видит. Женщину, которой не говорят даже самого простого комплимента. Женщину, муж которой никогда не знает, грустное у нее лицо или веселое. Она могла вообще не пользоваться косметикой — а какая ему разница? Взбреди ей такое в голову — и она могла бы выкрасить лицо зеленой краской, засунуть булавку в нос, носить желтые брюки с розовыми туфлями — все едино! И вот она умирает, слепой держит ее руку, из невидящих глаз льются слезы — я будто сейчас вижу это; может, перед смертью она подумала: скоро я умру, а он так и не узнает, как я выгляжу. После смерти жены у Роберта осталось немного денег, полученных по страховке, и половинка мексиканской монеты в двадцать песо. Другая половинка легла в могилу, вместе с покойной. Очень трогательно.
В назначенный день моя жена поехала на вокзал встречать своего слепого. Ждать было тоскливо — в этом, естественно, я винил его. Когда послышался шум машины, я со стаканом в руке сидел у телевизора. Не выпуская из рук стакана, я встал с дивана и подошел к окну.
Я видел, как, останавливая машину, жена смеялась. Потом вышла из машины и захлопнула дверцу. Улыбка так и не сошла с ее лица. Поразительно! Она подошла к противоположной стороне, где слепой уже открыл дверцу. Вы только подумайте, у слепого была борода! Слепой с бородой! Черт-те что! Слепой наклонился и вытащил чемодан с заднего сиденья. Моя жена взяла его под руку, захлопнула дверцу и, оживленно болтая, повела по дорожке к крыльцу. Я выключил телевизор. Допил виски, сполоснул стакан, вытер руки. Подошел к входной двери.
Жена сказала:
— Познакомься, это Роберт. Роберт, это мой муж. Я тебе много о нем рассказывала. — Она сияла, держась за его рукав.
Слепой поставил чемодан на пол и протянул мне руку.
Я пожал ее. Он крепко сжал мою, подержал в своей, отпустил.
— У меня такое чувство, будто мы уже давно знакомы, — прогудел он.
— У меня тоже, — сказал я. И замолчал, не зная, что говорить дальше. Добавил: — Добро пожаловать. Наслышан о вас.
Мы медленно пошли по прихожей в гостиную, моя жена вела его под руку. В другой руке слепой нес свой чемодан. Жена то и дело приговаривала: «Здесь налево, Роберт. Хорошо. Осторожно, кресло. Вот так. Садись вот сюда. На диван. Мы его купили всего две недели тому назад».
Я было хотел рассказать ему о старом диване, который мне нравился. Но так ничего и не сказал. Потом мне захотелось поговорить о прекрасных видах, когда едешь по берегу Гудзона в Нью-Йорке. По дороге туда надо сидеть справа, а оттуда — слева.
— Как доехали? — спросил я. — Кстати, с какой стороны вы сидели?
— Ну что за вопрос, с какой стороны! — сказала моя жена. — Какое это имеет значение?
— Я просто спросил, — сказал я.
— Справа, — сказал слепой. — Не ездил на поезде почти сорок лет. С детства. Тогда ездил еще с родителями. Как давно это было. Я уж почти забыл. А теперь у меня седая борода. Так мне, во всяком случае, говорили. Ну как, солидный у меня вид? — обратился слепой к моей жене.
— Очень солидный, Роберт, — сказала она. — Как же здорово, что ты приехал, Роберт.
В конце концов жена оторвала взгляд от слепого и посмотрела на меня. Мне показалось, что я ей не понравился. Я пожал плечами.