Коротышка овдовел незадолго до того, как поселился здесь, около года назад. Но, пожив несколько месяцев холостяком, он женился на Линде. Рыжей Линде тридцать с хвостиком. Как они познакомились — не знаю. Но приблизительно два месяца назад Коротышка и новоиспеченная миссис Кобб пригласили нас с Харли на ужин, устроенный женихом. После прекрасного ужина мы сидели в их гостиной и пили вино из больших бокалов. Коротышка спросил, не хотим ли мы посмотреть его любительские фильмы. Мы сказали, что хотим. Тогда Коротышка принес экран и проектор. Линда Кобб налила нам еще вина. «Ничего плохого в этом нет», — сказала я себе. Коротышка показал фильм о путешествии на Аляску, которое совершил когда-то со своей первой женой. Фильм начинался с того, как она садилась в Сиэтле на самолет. Коротышка давал пояснения. Его покойная жена оказалась очень приятной женщиной лет пятидесяти — пятидесяти пяти, разве что чуть полноватой. Волосы у нее — залюбуешься.
— Это первая жена Коротышки, — сказала Линда Кобб. — Первая миссис Кобб.
— Это Эвелина, — сказал Коротышка.
Первая жена долго оставалась на экране. Чудно было видеть ее и слышать, как они говорят о ней. Харли посмотрел на меня так, что я поняла — и он думает о том же. Линда Кобб спросила, хотим ли мы еще вина или печенья. Мы не хотели. Коротышка снова заговорил о первой миссис Кобб. Она все еще стояла у самолетного трапа, улыбаясь и шевеля губами, хотя, кроме стрекота проектора, ничего услышать было нельзя. Чтобы попасть в самолет, людям приходилось обходить ее. Она махала камере, махала нам, сидящим в комнате Коротышки. Все махала и махала.
— А вот снова Эвелина, — говорила новая миссис Кобб, как только первая миссис Кобб появлялась на экране.
Коротышка был готов показывать фильмы всю ночь, но мы сказали, что нам пора. Предлог придумал Харли.
Какой — не помню.
Конни Нова лежит откинувшись в шезлонге, темные очки закрывают пол-лица. Ноги и живот блестят от крема. Однажды, вскоре после своего приезда, она устроила вечеринку. Это было еще до того, как она выгнала адвоката и связалась с длинноволосым. Вечеринку она назвала новосельем. Вместе с другими пригласила и нас с Харли. Мы пошли, хотя никого из ее компании не знали. Нашли место у двери, да так и просидели там до ухода. Впрочем, недолго мы там и пробыли. Друг Конни, адвокат, устроил лотерею. Разыгрывались его профессиональные услуги — проведение одного бесплатного развода. Любого. Каждый желающий вытаскивал карточку из вазы, которую адвокат пустил по кругу. Когда ваза дошла до нас, все засмеялись. Мы посмотрели друг на друга. Я не стала тянуть. Харли тоже. Правда, сначала он долго смотрел на карточки. Потом покачал головой и передал вазу тому, кто сидел рядом. Даже Коротышка и новая миссис Кобб тянули карточки. На обороте той, что выиграла, было написано: «Податель сего имеет неоспоримое право на один бесплатный развод», а также подпись адвоката и число. Адвокат был, конечно, пропойцей, но все же нельзя так к жизни относиться. Все, кроме нас, тянули карточку — нашли над чем смеяться! Женщина, которая выиграла, захлопала в ладоши. Как в лотереях по телевизору. «Черт возьми, первый раз в жизни я выигрываю в лотерее!» Говорили, что ее муж военный. Теперь уж мне, наверно, не узнать, развелась она с ним или нет, потому что Конни Нова после разрыва с адвокатом завела себе новых друзей.
Мы ушли с вечеринки сразу после розыгрыша лотереи. На нас это произвело такое впечатление, что мы и разговаривать-то не могли, только один из нас сказал: «Черт-те что, очуметь можно».
Может, это и я сказала.
Неделю спустя Харли спрашивает, нашел ли швед — это он про Холитца — работу. Мы только что пообедали, и Харли сидел в своем кресле со стаканчиком мороженого. Но телевизор он еще не включил. Я говорю, что не знаю. А я и впрямь не знала. Подождала, может, он еще что скажет. Но он больше ничего не сказал. Покачал головой, будто задумался о чем-то. Потом нажал кнопку, и телевизор ожил.