Купив хлеба, колбасы, в зале я столкнулся с изнывающим от похмельного синдрома бывшим морским пехотинцем под два метра роста, нередким собутыльником Игорем.
— Комбат, помираю, — признался он.
Захватив пару бутылок вина, мы пошли ко мне домой. Когда дернули по стакану, я попросил квартирантов продолжить представление. Они долго отказывались, но вскоре пошли навстречу. Очень хотелось порадовать Игоря их незаурядной игрой. Тот бестолково вертел шеей в разные стороны, ничего не успевая замечать. Девушки чуть не ксались руками его плеча, а он тупо продолжал смотре 5 ть на то место, с которого они уже исчезли. В конце концов Игорь переключил внимание на еще полную бутылку вина, перестав реагировать на мои восклицания. И все–таки что–то в его поведении изменилось. Он съежился, настороженная улыбка не сходила с его губ.
— Странно у тебя, — когда и вторая бутылка закончилась, поднялся он. — Опасно.
Мы вышли на улицу, я довольно щурился. Еще бы, видеть то, чего не замечают другие. Игорь, бросив через плечо непонятный взгляд, ушел. Я поймал еще одного алкаша. Но тот тоже ничего не заметил. Закрыв дверь, я лег на кровать, зажмурил глаза. Играть больше не хотелось, устал. Через некоторое время обозначился космос, загробный мир с душами. Другой, совершенно отличный от первоначально виденного. Далекий, холодный. Прилетела тетка, двоюродная сестра родной матери, года полтора назад умершая от рака груди Я принялся задавать интересующие меня вопросы:
— Ко мне приходили черти, — пожаловался я.
— Уходи от них, — посоветовала тетка. — Избавляйся как можешь, Это страшные существа, оборотнит. Они могут забрать с собой. Не дай Бог.
— Я побрызгал святой водой. Они исчезли.
— Слава Богу.
— Чем вы там занимаетесь? Книги есть? На чем пишете?
— Живем, учимся, книги читаем. Пишем, конечно, у нас вот такие блокнотики.
— Дай посмотреть, тетя Лида.
Тетка раскрыла блокнот, написала что–то и протянула мне. Листок оказался тончайшим, липким как патока. Он тут–же растворился между пальцами, о прочтении не могло быть и речи. Тогда я вскочил, взял со стола листочек бумаги и попросил написать еще. Тетка пошла навстречу мне. Приняв послание из другого мира, я наклеил его на бумагу. Она мгновенно покрылась подсохшей, гладкой, микроскопической пленкой. Положив ее на стол, я устроился на кровати.
— Через сколько лет души возвращаются обратно на Землю?
Тетка неразборчиво ответила. Я повторил вопрос. Снова она пробормотала невнятное, то ли через две тысячи, то ли через двадцать тысяч лет. Космос, в котолром она обитала, был холодным, пустым, далеким. Не виделось тех ярких, сочных красок, всеобщего оживления. Умиротворения.
— Мои произведения вы хоть читали?
— Интересно, конечно. Но всего две тысячи экземпляров. Займись лучше собой. Не пей.
— Роман я допишу?
— Если не будешь пить — может быть. Над ним еще надо работать. Много работать.
— А рукопись, которая на столе, про ваучеристов, издам?
— Триста экземпляров, — разочаровала тетка. Она вообще как бы оставляла мало надежд. — Если помогут хорошие люди — три тысячи экземпляров. Они у тебя есть. А вообще, кому сейчас нужны книги. Ты видишь, что творится кругом! Одни грабят, другие убивают, третьи наживаются, спиваются. Уехать тебе нужно, собой заняться.
— Куда уехать? На море?
— Не знаю… Пусть на море, Там ты встретишь женщину. Она поможет.
— Я женюсь на ней?
— Нет, просто она поможет найти себя. Встать на ноги. Будет любить тебя, подскажет, как выйти на правильную дорогу.
Снова надвинулся холодный космос, несравнимо дальний с прежним. Снова в стороне замелькали образы чудовищ. Тетка защищала меня, заслоняя от них. Я встал, прошел на кухню. Побрызгав остатками святой воды по комнате, поставил банку на место. На столе лежал нетронутый «гостями» кусок колбасы. Но теперь к веселым парням и девчатам прибавились вороватые мужики с уголовными повадками. Показалось, они намереваются ограбить.
— Уже ограбили, — попытался урезонить их я. — Что еще брать? Последнюю мебель, чтобы сесть было не на что? Собирайтесь и уходите.